Проект 9:09 - страница 12

В общем, она по-прежнему сидела на своем месте и читала, когда все уже ушли, а я, сам не зная почему, остановился рядом с ней. Она подняла на меня взгляд.

– Завтра после школы я буду тут фотографировать нескольких девчонок, – сказал я, махнув рукой на столик, за которым они сидели. – Ты бы не хотела… гм… присоединиться?

Как только слова сорвались с языка, я понял, насколько нелепо они звучат. И почувствовал, как запылали щеки. Мне остро захотелось поскорее оттуда сбежать.

Девушке и в голову не пришло как-то сгладить неловкость. Она не собиралась раздумывать, не стала ничего выяснять (ни зачем мы будем проводить съемку, ни сколько это будет стоить или еще что-то). Она не согласилась и не ответила притворным «может быть», чтобы меня не обидеть. А просто сказала: «Нет, спасибо» – и снова уставилась в книгу. Словно я пустое место.

Пришлось мысленно пожать плечами и пойти своей дорогой, но чувствовал я себя очень глупо. И как меня только угораздило?

– Пообещай не делать черно-белых фоток. Это только моя фишка, – заявила Олли.

– Прости, что разочаровываю, но этак первую сотню лет существования фотографии это была всеобщая фишка. И многим она до сих пор нравится.

Я оглянулся назад и выехал со школьной парковки на дорогу.

– В нашей школе таких нет! – настаивала Олли. – Тут я одна такая.

– А тебе не кажется, что на самом деле это моя фишка? Ведь именно я решил использовать монохром и…

– Это я привела тебя за наш столик! Я похвасталась своей фоткой, я сказала девчонкам, что ты фотограф… – Олли замолчала, и я глянул на нее. Очень зря. – Джей… ну неужели ты не можешь уступить мне в такой мелочи?

Я хлопнул по рулю обеими руками.

– Вот только не надо смотреть на меня щенячьими глазками! Я же сам тебя этому научил, когда тебе было шесть и ты хотела велик «Мой маленький пони».

Олли засмеялась:

– А в тот раз сработало!

Я вздохнул:

– Ладно, никакого монохрома. Но и ты должна сделать шаг мне навстречу: я терпеть не могу цвета вырвиглаз. Так что как минимум использую низкую насыщенность.

– Это еще что?

– Цвета будут пастельные. Ну такие, мягкие, понимаешь? Как у Джойс Теннисон[3], но не совсем.

Олли уткнулась в смартфон.

– А, да, годится.

Я глянул, что там у нее. На экране была одна из фотографий Теннисон, в ангельском стиле.

– Я рад, что тебе нравится, но твое разрешение мне без надобности.

Олли прекрасно знает, когда добилась своего.

– Да-да, конечно, как скажешь.

– Тебе не обязательно улыбаться. Разве что ты и в самом деле чувствуешь себя счастливой, – объяснил я.

Девушка стерла с лица улыбку и выпятила губы – переплюнув даже Олли, хотя я не думал, что такое возможно.

– Хотя, знаешь, у тебя такая красивая улыбка…

Был седьмой час вечера, а я еще фотографировал девчонок в школьной столовой, как и обещал. И уже весь извелся в процессе. Ну да, первоначальное предложение звучало весьма соблазнительно: на пару часов стань крутым модным фотографом и поснимай красоток. Вот только я забыл прочитать мелкий шрифт: они не модели и сами не знают, чего хотят, а если мне не удастся волшебным образом превратить их в секс-символов с обложек журналов, эти девушки всем растрезвонят, что я не фотограф, а шарлатан.

То есть фотографировать-то я умею, но вот разговаривать с девчонками у меня получается плохо, а давать им какие-то указания – это вообще не про меня.

И все же я старался изо всех сил, сосредоточившись на технической стороне дела в попытке избавиться от неловкости. «Никон» я установил на настольный штатив, а девчонок сажал возле больших окон, выходящих на север. Сам отходил подальше, фокусное расстояние увеличивал, открывая при этом диафрагму пошире, – и тогда на размытом фоне пустой темной сцены отчетливо выступало лицо.