Тайна «Ледяного ковчега» продолжала разворачиваться перед ними, словно страницы древней книги, написанной на языке, который ещё предстояло расшифровать. Каждый предмет в этом зале казался символом чего-то большего: металлические стены, покрытые ржавчиной, обломки оборудования, светящиеся капсулы с детьми. Это место было одновременно величественным и жутким, словно оно существовало между жизнью и смертью.
В этот момент один из бойцов, высокий блондин с голубыми глазами, широко открытыми от удивления, сделал шаг вперёд. Он нашёл старый дневник, лежавший на столе рядом с терминалом управления. Обложка была потёртой, её углы загнулись от частого использования, а кожаная поверхность покрылась трещинами. Боец осторожно поднял дневник, словно опасался, что он рассыплется в его руках. На обложке проступили следы времени: царапины, пятна, возможно, от какой-то химической жидкости.
Страницы внутри были плотными, желтоватыми от старости, и на них красовались рукописные заметки, выполненные тщательным почерком. Дневник выглядел так, будто его владелец часто перелистывал его, а некоторые записи были подчёркнуты красными чернилами. Это создавало ощущение, что автор пытался акцентировать внимание на важных моментах своих исследований. Боец начал медленно перелистывать страницы, его лицо становилось всё более серьёзным.
– Реципиент №12 (Одилон Г.) демонстрирует память донора и узнаёт места из жизни Краусса, ночью рисует кораблики и зовёт мать… – Перевёл блондин запись из дневника.
Михаил подошёл ближе, его взгляд пронзил строки, написанные десятилетия назад. Он взял дневник из рук бойца и начал читать вслух. Его голос был глубоким и спокойным, эхо отразилось от стен зала, усиливая напряжение момента.
– Реципиент №12 (Одилон Г.) демонстрирует память донора: узнаёт места из жизни Краусса. – Капитан сам склонился над страницей и от удивления его брови сошлись на переносице. – Ночью рисует кораблики и зовёт мать…, – Михаил, пытаясь осмыслить прочитанное, сделал паузу.
Остальные члены группы замерли, внимательно слушая. Техник, до этого анализировавший материал капсул, подошёл ближе, его очки слегка запотели от напряжения. Он вытер их платком, достав его из кармана своей шерстяной куртки, и снова надел на нос. Его глаза блестели от любопытства, но также и от страха.
– Процесс передачи памяти завершён на 75%. Реципиент начинает проявлять характерные черты поведения донора. Михаил перевернул страницу, исписанную чётким почерком по-немецки, где были указаны ещё более странные данные. – Однако наблюдается нестабильность психики. Требуется дальнейшая адаптация.
– Безумие, – сказал кто-то из группы. Это был один из опытных бойцов, мужчина с широкими плечами и короткой бородой, придававшей ему вид казачьего есаула. Голос парня был хриплым, в нём чувствовалась уверенность, он качал головой, словно не мог поверить тому, что услышал.
– Да, но это работает. Эти дети – результат какого-то эксперимента по передаче памяти или даже души одного человека другому. – Михаил кивнул, соглашаясь, как командир он пытался оставаться бесстрастным, в его глазах читалась решимость. – Возможно, они пытались создать идеальных солдат или сверхлюдей, способных выполнять задачи, которые обычный человек не смог бы сделать.
Внимание капитана привлёк другой раздел дневника, но он не смог понять несколько слов, поэтому передал технику.
