Уверенна, будь у меня такие способности, камеры в наших комнатах сняли бы это. И тогда Иннокентию не пришлось бы так из-за меня страдать.
Вообще-то все ребята попали сюда благодаря тщательному отбору. Они проходили множественные тесты, демонстрировали свои способности. И только я попала сюда по тому, что Иннокентий взял под опеку.
Он рассказал, что мои родители работали вместе с ним, а потом они погибли. И он взял меня к себе, чувствуя вину.
Я живу в интернате уже больше трех лет, но мы до сих пор не нашли во мне чего-то особенного. В четыре года большинство детей уже имеют ярко выраженные способности. Я же обычная, так все говорят. Да, умею считать, даже читаю уже по слогам, хорошо запоминаю стихи и вижу ауры. Но первые три умеют все, а научиться видеть ауры не так уж и сложно.
Иннокентий был уверен, что раз мои родители индиго, то я обязательно должна обладать какой-нибудь способностью. Но все, что я от них унаследовала это синий камушек, который я ношу не снимая. Иннокентий Алексеевич говорит, что талисман был на мне в тот день, когда он забрал меня сюда.
Мужчина массирует виски и тяжело вздыхает.
– Марусь, – говорит он так, словно я в чем-то виновата. А я и виновата, я не могу сдвинуть этот дурацкий спичечный коробок. – Я попросил Сашу Котлярова рассказать о твоей ауре. Ты знаешь, что я их не вижу…
У меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что ничего хорошо в следующих словах не будет. Прикусываю нижнюю губу и пытаюсь не расплакаться. Вжимаюсь в спинку стула и зажмуриваюсь, словно это поможет не услышать плохих вестей.
– У тебя разноцветная аура, Марусь. Ты понимаешь, что это значит?
Я понимаю. Я все понимаю. Он и другие учителя много раз рассказывали, что означают цвета аур.
– Все очень плохо? Виктол Федолович заставит вас отдать меня в детдом? – щеки горят. От несправедливости я плачу. Глупый спичечный коробок, глупый Виктор, глупый Сашка! Глупый Иннокентий! Говорил, что я особенная, а теперь я стала вдруг обычной. Такая же, как все эти люди, которые ничего не знают о нас. О них.
– Ты не по годам развита, Марусь. Ты умеешь строить длинные логические цепочки. Иногда мне кажется, что тебе не четыре, а восемь или десять…
– И все же вы отдаете меня в детский дом?– я сжимаю в кулаке свой талисман и снимаю с шеи. – Забилайте его себе! Он мне не нужен. Они меня блосили, вы меня блосаете!
Кидаю камушек в Иннокентия и спрыгиваю со стула.
– Они тебя не бросали! Их убили! Маруся! И я тебя не брошу! – Иннокентий встает следом за мной из-за стола.
Распахивается дверь. На пороге Виктор Федорович – мой самый злейший враг. Врач, что никогда не верил в мои способности. Мужчина, который очень больно втыкал иголки в мои вены.
Виктор цепко хватает меня за руку и пытается вытолкнуть за дверь.
– Я забираю ее. Девочка обычная. Она отправляется прочь отсюда. Все документы уже переданы в детский дом «Солнышко», – он тащит меня, а я плачу, пытаюсь лечь на пол, брыкаюсь и даже кусаю врача за руку.
– Отпустите ребенка! – Иннокентий пытается отнять меня у Виктора, но тот так сильно вцепился в мое запястье, что на нем вот-вот появятся синяки.
Я желаю всем сердцем, чтобы Виктор исчез отсюда, чтобы не портил мне и Иннокентию жизнь. Я отталкиваю его всеми своими силами. И в этот момент что-то происходит. Его рука наконец-то отпускает мою, и мужчина отлетает к стене. Слышится удар, а затем Виктор падает вниз, как подушка, набитая перьями. Так же тяжело и неловко.
