Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина - страница 26

Когда он открыл глаза, тучи расселялись. Утро восходом зажглось на горизонте. В глаза били ласковые розовые лучи. Обескровленная туша Джангара валялась на земле, источая лёгкий смрад. Арий огляделся вокруг. Недалеко от высокого холма могучим водным узором расстилалась величественная река, шириной не меньше версты. Степь шелестела влажной зеленью, обласканная утренним солнцем. Но картина с обратной стороны холма обрадовала Ария больше всего. Всего его воины, целые и невредимые, стояли на том самом месте, где вчера приняли бой со степняками и встретили алапесов. Бойцы поднимали кверху мечи и приветствовали своего предводителя. Арий узнавал Яра, Древа, Атея… Все, кто ещё вчера умирал у него на глазах, снова здравствовали.

– Слава Арию!!! Слава!!! – кричали воины.

– Слава воям Ария! – крикнул он в ответ с кургана и крик этот сотряс степное раздолье.

– Слава! Слава! – летело по степи.

«Слава… – думал Арий. – Сиречь есмь имя сему роду! Мы есмь род славы!»^>******

* —

– Болезни поражали и велетов? – спросил Арий.

– Только древних, – ответил Сварог, – Мой род не застал тех времён.

– А теперь?

– Теперь я стал гораздо сильнее.

– Почему ты тогда нас оставляешь сейчас?

– Потому что высший голос дал мне завет, Арий. Я должен уйти в сон. Теперь этот бой – твой и твоего племени!

– Я справляюсь?

– Ты сделаешь это…

** —

– Не бойтесь, друзья! Всегда сильны мы были правдой!

*** —

– Оставаться на местах!

**** —

– По коням бейте!

***** —

– Добивайте степняков, друзья!

****** —

Слава… – думал Арий. – Это будет именем моему народу! Теперь мы племя Славы!

Разин со стороны оглядывал свой лагерь, разбитый близ устья реки Иловли, что впадала в Дон. Отправляясь за зипунами из родной станицы, он даже не предполагал, что такое множество народу соберётся поддержать его поход. От количества стругов, которые казаки вытаскивали на тающий мартовский лёд, захватывало дух. А ведь совсем недавно подобный размах сложно было представить…

После Бесова Логова Разин вместе с братом Фролом вернулся домой, в Зимовейскую. Слухи о том, что Степан ушёл за кладом, гуляли среди всего населения станицы с момента его исчезновения, а также выходили за её пределы. А по возвращении Разина, целого и невредимого, слухи эти стали обрастать легендами. Никто не знал, что именно он нашёл на реке Растеряевке, во что его втянул Ермил-кузнец, но многие поговаривали, что, дескать, Степан Тимофеевич теперь обрёл такую силу, что ныне не пуля, ни сабля его не берёт, а мысли врагов своих он наперёд знает. Отчасти это было правдой. Боевой шлем, якобы принадлежавший Сварогу, древнему богу, подсказывал, как поступать дальше. Иногда Разину это казалось полным сумасбродством, и он убеждал себя, что подобное лишь чудится ему, что он сам себе всё это придумывает. Но лишь он одевал шлем, сразу же слышал отчётливый голос.

Разин, вопреки изначальной задумке, запретил говорить своим бывшим спутникам, что шлем и есть найденный клад, однако наказал повсюду распускать слухи об удачном походе к Бесову Логову. Кто-то рано или поздно узнает про шлем, это он знал. Только хотелось отсрочить этот момент, дабы за реликвией не началась охота…

«Пущай, кады о кладе слухают, то про золото думають! Не про шолом!» – напутствовал атаман. Сейчас Разину было важно, чтобы народная молва о нём самом и предстоящем походе за зипунами разлетелась по всему Придонью. Атаман, нашедший клад! Такой образ так и притягивал голодранцев, жаждущих лёгкой наживы. «Казак удачливых атаманов любить!» – сказал бы дед Петро. Он, Василий Ус и Филька отправились к северным притокам разносить эту молву об удачливом атамане среди голытьбы. В том, что голутвенные казаки захотят пойти с ним, Разин не сомневался. Жизнь у них была тяжёлая и невесёлая, а грядущая зима сулила растрату нажитого за лето добра. Дед Петро с языком без костей и Филька, что пел всегда и везде, идеально подходили для зазывания казаков. А вот Василия Уса Разин по-прежнему опасался. Что можно было ждать от этого человека, он до сих пор не знал. Не знал до сих пор его истинных целей. Однако голутвенный атаман имел большую популярность на северном Доне, и не взять его в предстоящий поход не представлялось возможным.