Понимающе покивали головами.
– А что с клонированием?
– Работаем, отслеживаем американские и японские наработки. Только от них пока мало толку. Они там все шифруют, прикрываясь биоэтикой, а у нас со своей базой слабовато.
Еще некоторое время гоблины сидели, ухмылялись, обменивались репликами, пили кофе.
– Ну что, друзья, подведем итог и по коням? – предложил, наконец, лысый.
– Ну да, – подхватил носатый, – Итак, прилет и встреча на родной земле прошли по плану. Настало время выпускать Кракенов.
Посмеялись. На внутреннем сленге «выпустить Кракена» означало ввести в действие какого-нибудь медийного тяжеловеса, но также и сходить в туалет по большому.
– Даю отмашку Глушко, пусть включается по полной в режиссуру и впрягает своих фриков.
*
Тучки на небе появились внезапно, и было непонятно, быть дождю или нет. В дверь постучали, в следующий момент в проеме показалась растрепанная голова.
– А-а, Глушко, заходи! Молодец, по тебе часы сверять можно. Садись. Будешь чаек со смородиновым листом? Мне тут родственники из деревни передали. Аромат сказочный.
В кабинет вошел полноватый взрослый мужчина за пятьдесят. Лицо посетителя было как будто бы заспанным. Такой вид ему придавала взъерошенная шевелюра и ярко выраженные мешки под глазами.
На стене под портретом Дзержинского красовался лозунг:
«Счастье – это не жизнь без забот и печалей,
счастье – это состояние души»
За столом кроме генерала сидело двое его орлят. На середине стола стоял большой алюминиевый чайник на подставке, блюдце с кубиками сахара, печенье и три граненых стакана в металлических подстаканниках. В помещении витал влажный смородиновый запах.
– Спасибо, товарищ генерал, – сказал мужчина, усаживаясь на свободное место.
– Геннадий, принесите, пожалуйста, еще стаканчик для гостя, – обратился хозяин кабинета к заглянувшему в дверь секретарю.
Секретарь тут же поставил перед гостем пустой стакан и начал наливать в него чай.
– Сахар клади по вкусу. И печеньки бери. Небось там у себя на киностудиях такого не едите. Ну что, с материалом ознакомился? Концепция понятна?
– Так точно, товарищ генерал.
– Ой-ой, давай без солдафонщины. Без «так точно». Расслабься. Наслаждайся чайком. Ну что скажешь? Вопросы есть?
– Да вроде пока все ясно.
– Ну и отлично. Видео от каркуши церковной с чудо-исцелением получил? Запускай его теперь в эфир на все лады. Нагнетай побольше тайны, интриги. Творчески все обстряпай, как ты умеешь.
– Так точ… Все понятно, товарищ генерал. С Алексеем Георгиевичем мы предварительно уже обсудили. Работаем.
– Ну и отлично. И еще. У меня такое ощущение, что нам тут кое-чего не хватает для полного фарша, – генерал поднес к голове руку и начал щелкать пальцами возле лба, как бы помогая самому себе вспомнить, чего не хватает для полного фарша. – Подскажи, Глушко.
Глушко молчал, пару раз стрельнув глазами на двух орлят, которые спокойно сидели поодаль, не включаясь в беседу.
– Знаешь, чего не хватает? – Лицо Марка Антоновича озарилось внутренним светом. – Поэзии.
– Поэзии?
– Поэзии, – утвердительно повел бровью старый чекист. – Это там, где стихи.
– Так вроде не актуальна она уже – поэзия, выветрился жанр, товарищ генерал.
– Это для тебя выветрился, потому что ты по себе о мире судишь, а для людей тонкой душевной настройки поэзия еще ого-го как актуальна. Как говорил классик, «людям нужна поэзия на…»
– Сделаем, организуем.
