Миша наконец поставил бокал на стол и отодвинул его в сторону.
– Теперь о проститутках. Эндрю, мы ведь с тобой живем в капиталистическом обществе? – он вопросительно посмотрел на собеседника, как бы желая развеять сомнения насчет типа американского общества. – Так вот, в капиталистическом обществе секс за деньги – самый честный и чистый тип сексуальных отношений. Женщина берет деньги и взамен дает мужчине то, что тот любит получать от нее бесплатно или по моральному принуждению, под прикрытием вымышленного «супружеского долга».
Миша сидел с трезубцем из большого, среднего и указательного пальца.
– Как видишь, в отличие от тебя, все мои связи с женщинами, будь то по взаимной симпатии либо за деньги – всегда честны, чисты и благородны.
– Я восхищен, как лихо ты себя обелил, Майкл! – Эндрю несколько раз хлопнул в ладоши, имитируя аплодисменты. – Раньше ты думал по-другому.
– Да, раньше я думал по-другому, а жаль. Знаешь, в чем разница между мной тем и мной сегодняшним? Раньше я поступал точно так же, как сейчас, но меня мучила совесть, что я вроде как неправильно живу. А теперь я поступаю точно так же, как раньше, и это вызывает во мне чувство гордости и самоудовлетворения. Заметь, тот формат отношений с женским полом, который я исповедую, я выбрал до моего идейного преображения. Это значит, что моя пролетарская сущность всегда была со мной, просто дремала до поры до времени, а я неосознанно в своем поведении руководствовался правильными ценностями.
– С тобой все ясно, Майкл, ты у нас святой. Но я не понимаю, почему ты считаешь, что мои отношения с Джессикой не честны?
– Да, Эндрю, твои отношения с Джессикой не честны. Ты относишься к ней потребительски, эгоистично и неуважительно, и я тебе сейчас это докажу. Скажи, ты как больше любишь заниматься сексом, в презервативе или без?
– Ну конечно без, что за вопрос, – переход был неожиданным, и Эндрю слегка замешался.
– А почему?
– По-моему, ответ очевиден: без презика кайфа больше.
– А Джессику ты как трахаешь, в гондоне или наживую?
– Наживую. Тьфу, черт возьми, что за вопросы, Майкл? – Эндрю снова утратил свой эмоциональный баланс. – Мы давным-давно занимаемся сексом без презерватива. Ты же знаешь, мы с Джес еще в студенчестве, когда решили стать парой, вместе сходили в клинику и сдали все анализы. С тех пор она пьет противозачаточные и презервативы нам не нужны. Забеременеть она не может, а остальное исключено, я уверен, что она мне не изменяет, мы полностью доверяем друг другу.
– То есть ты пятнадцать лет назад приватизировал девушку, украл у нее лучшие годы жизни, изъял ее из репродуктивного оборота, лишил возможности стать чьей-то женой и матерью, но сам при этом на ней не женишься и детей не делаешь.
Эндрю опешил от неожиданности, однако Миша не собирался его ждать:
– Более того, чтобы получать побольше сексуального удовольствия, ты кормишь Джессику гормональной химией, совершенно не заботясь о том, как это в итоге скажется на ее здоровье и репродуктивных способностях. А потом ты улизнешь… допустим улизнешь, – Миша сделал жест, чтобы тот не перебивал, – а она останется одна, разбитая, немолодая, с проблемами с зачатием.
Миша закончил. Эндрю молчал. По-видимому, Миша задел какие-то невидимые узлы в его душе. Возможно, подобные разговоры уже имели место быть между Эндрю и его девушкой или с их родителями, а может было еще что-то, о чем Миша не знал, но ненароком попал в болевую точку.
