– Я так понимаю, нам наверх? – Мар указал пальцем.
– Ага. – согласился я, ещё раз сверяясь с картой.
Мар скинул рюкзак, извлёк из него верёвку, перекинул через шею, и с проворностью паука вскарабкался по отвесной стене.
Подняли рюкзаки, а потом и меня. До цели осталось меньше километра.
В голове объявилась Ила. Решила предупредить, что она тоже на плато, и понаблюдает за нами из укрытия.
В момент её присутствия в моей голове, окружающий мир для меня не существовал, а я, по простоте душевной, продолжил своё движение по каменистой поверхности. Результат ожидаем. От полного моего приземления лицом на камни, меня спас Мар, успевший ухватить за рюкзак. Тем не менее, нос я себе разбил.
– Задумался! – опередил ожидаемый вопрос. – Обещаю, впредь буду внимательней.
– Бедненький. – раздалось в голове. – Хочешь, прилечу, пожалею.
И вот мы ходили вокруг алтаря, выискивая, с какой стороны начнём его разбирать.
Как и остальные алтари, он не работал, дожидался Ночи, но его имя исправно высвечивалось после порции кристаллов. Благо, в нерабочем состоянии камни не расходовались, и эту процедуру можно было совершать бесконечно.
«Маса» – гласил иероглиф, означающий имя.
Я вновь достал карту. Бумаги у меня не было, и я использовал вместо неё оборотную сторону, записывая там небольшие пометки.
Переписывая символы иероглифа сообразил, что старательно вывожу арабскую двойку.
– Слушай, Мар, мне кажется, или иероглифы правда похожи на язык машин.
– Кажется. – ответил оборотень. – Общего у них только порядок построения.
– Это как?
– Условно, каждый символ имеет численный эквивалент, и располагается на определённом месте, что бы получить нужное слово. Иероглифы бывают разные, так скажем, многоуровневые. Первый символ говорит о количестве уровней и последовательности чтения. Ты же читаешь письменность, зачем спрашиваешь? – вдруг сообразил Мар, о неуместности моего вопроса.
– Провалы памяти. Пытаюсь воскресить теоретические знания.
Получалось, что всего десятью символами, очень компактно можно было записать, приличного размера текст. Но меня заинтересовало другое – каждый символ имеет числитель. То есть, символ одновременно буква, если хотите, или целое слово, и число. А точнее, цифра.
– Мар, а вот это же счёт, правильно. – я указал на край столешницы.
Программист древних машин тут же понял мою мысль, и коснулся цифр в последовательности, соответствующей имени алтаря.
Все руны погасли. Минутная пауза. Над столешницей появилась голографическая клавиатура и экран.
– Ну вот. – хлопнул Мара по плечу. – А ты говорил, не согласен, не уверен. – передразнил друга.
Со знанием дела оборотень взялся за клавиатуру. На экране, один за другим сменялись тексты. Часть из них Мар сдвигал в сторону, часть вовсе смахивал, как бесполезные. Он охал и ахал, и я уверен, матерился, на своём, на оборотненском, ибо его первое «охренеть», я понял без перевода.
Через полчаса, Мар обратился с вопросом.
– Тим, а что мы хотим в итоге?
– Можешь сделать так, что бы алтарь работал не только ночью?
Полчаса усердного труда и колдовства на языке машин, и Мар всеми четырьмя руками, указал на алтарь, растягивая по лицу улыбку.
Клавиатура и экран пропали, руны вновь засветились, я высыпал чёрные кристаллы в чашу. Вспыхнуло имя, чаша ушла в столешницу, и через минуту появилась вновь. В ней лежали три восьмушки, и ещё несколько семечек, что не пошли в дело.
