– А откуда узнал тайну Юлий? – спросил Сергей. – Ведь он был пробужден после длительного перерыва.
– Ты забыл причину его пробуждения? – старец заметно утомился, и голос его звучал чуть слышно. – Из всех пробужденных в момент воскрешения Спасителя он один получил в дар всю сумму древних знаний. Почему именно он? Кто знает, пути Господни неисповедимы… Самые опасные знания Юлий скрыл от потомков, поняв, что те могут обратить их во зло. И оказался прав, ведь удалось же дьяволу овладеть сердцем Иоанна!
– Это все, что вам известно? – Сергей видел, что старцу с каждой минутой становится все труднее говорить, и понял, что разговор нужно сворачивать.
– Остальное ты должен разыскать сам, – еле слышно прошептал Даниил. – Не может быть, чтобы ничего не сохранилось… Теперь иди. А я надеюсь, что мне удастся дожить…
На обратном пути Захар не задал Жуковскому ни одного вопроса, зная, что если бы тот мог, то рассказал бы обо всем сам. А Сергей всю дорогу ломал голову, с какого бока подступиться к решению задачи. Хоть и узнал он много нового, но эти знания практически ничего не давали. По-прежнему было неясно, какой ультиматум готовят российскому правительству ростовщики по наущению Фотиева, чем вооружил он их для этого. Ясно было одно – придется погружаться в «мировой эфир», то есть в ноосферу. А ключевыми понятиями для поиска должны стать такие понятия: дети ангелов – звездный огонь – глава ордена – ростовщики.
Сергей давно уже не погружался в эфир, все было как-то недосуг, но надеялся, что навыков не утратил. Но все равно он понимал, что поиски займут не один день, если вообще окажутся удачными. А если нет – он даже боялся себе представить, что будет в этом случае.
Казалось, что буровая колонка поднимается бесконечно долго, но Федора Осипова, старого бурового мастера по прозвищу Гном – это не волновало. Сегодня выйдет керн, или завтра, ему было все равно, потому что таких денег, какие платили на этой скважине, он никогда не получал. Заказывало работы и платило за них совместное предприятие с иностранным, каким-то датско-норвежско-португальским и еще Бог знает каким капиталом. В подобных тепличных условиях работать Осипову пришлось впервые. Бурение не останавливалось ни на секунду, так как все расходные материалы, включая дорогущие алмазные коронки, доставлялись по первому требованию. И зарплата ни разу не задерживалась.
Гному было плевать, что за предприятие, чей капитал. Даже он, привыкший зашибать на глубинном бурении хорошую деньгу, поражался размерам оплаты каждого погонного метра. А ведь по завершению работ была обещана еще и шикарная премия!
Все это заставляло Осипова с удвоенной скоростью носиться по буровой, заставляя всю бригаду вертеться в заданном им темпе. Несмотря на солидный возраст – в следующем году Гном собирался на пенсию, и малый рост, за который получил обидное прозвище, он успевал везде и, казалось, не знал усталости.
К обеду скорость подъема возросла, и появилась надежда, что последняя штанга выйдет в его смену, что весьма обрадовало Осипова. «Профессор», как называл он тощего немца Вальтера, наблюдавшего за ходом работ, обещал смене, доставшей керн, еще один дополнительный, как он называл, «бонус».
И действительно, около семи часов вечера с глубины чуть меньше четырех километров вышел блестящий цилиндр керна. Собственно, бурение закончилось еще на трех километрах, потом, пройдя слой очень твердой породы, бур вошел в пустоту. Но «профессор» велел продолжать спуск инструмента до тех пор, пока коронка не упрется в препятствие, что произошло через семьсот метров. Под буровой оказалась гигантская подземная полость, и Вальтер очень хотел знать, чем она наполнена.
