Из кинотеатра выходим молча. Я погружен в себя, и Тит непривычно молчалив. Пока идем к остановке, напряженно думаю. Женю и Долина я немного потерял из вида, но вряд ли они сильно задержатся. Я надеюсь. Я, черт, так на это надеюсь! Нам с Гольцман точно нужен один автобус, а вот Долину? Надо как-то притормозить и дождаться ее. Потому что если я уеду и не увижу, что они расходятся, то у меня голова треснет. Просто расколется на две части, отвечаю. Когда начинаю обеспокоенно крутить головой, Тит спрашивает:
- Ничего не хочешь рассказать?
Бурчу:
- Нет. Не знаю. Пока не хочу.
- Ну я подожду.
Вадик мне улыбается, и я вижу в этом какую-то поддержку. Становится хоть немного спокойнее.
Он легко толкает меня кулаком в плечо и говорит:
- Вышли они. За нами идут.
Подавленно молчу. Чувствую себя дебилом. А еще как-то очень уязвимо. Эта эмоция для меня тоже непривычна. Я избегаю ситуаций, в которых ощущаю себя слабым. Знал бы, сюда тоже не сунулся бы.
Наверное, все дело в том, что Гольцман ведьма. Она столько раз называла меня идиотом, что я реально им стал. Но остановиться я уже не в силах, по крайней мере сегодня. Замедляю шаг, и Тит без слов подстраивается под новый ритм. К автобусной остановке мы подходим одновременно, все вчетвером. Поэтому я прекрасно слышу, как Долин говорит:
- Так поздно уже, давай я тебя провожу, малышка.
Как будто отвлекаюсь на то, чтобы сдержаться и не среагировать слишком агрессивно на то, как он называет Женю. Поэтому свой голос слышу со стороны, и только на середине фразы понимаю, что это реально я открыл рот и говорю:
- Я сам ее провожу.
Три пары удивленных глаз устремляются на меня синхронно. Но больше всех шокирован я сам. Приехали. Сначала я перестаю владеть руками, которые вечно тянутся к Жене, а теперь еще и слова вылетают из моего рта без всякого контроля. У какого врача надо провериться?
- Ты? – переспрашивает Долин недоверчиво.
Киваю и обращаюсь уже к Жене:
- Я тебя провожу. Мы же рядом живем.
- Малышка, - Антон тянет ее за рукав в сторону и, понижая голос, говорит что-то неразборчиво.
Тит закусывает губу и иронично приподнимает брови. Веселится, сволочь. А еще друг.
Я неловко веду плечами и смотрю на Женю. Вдруг откажется? Тогда Долин поедет с нами, и всю дорогу я буду любоваться их милым общением, стараясь не пришибить обоих.
Но Гольцман отчего-то раздражается на друга и потому повышает голос:
- Доля, я не маленькая, да и он не маньяк. Да, я уверена. Езжай домой, вон твой автобус уже ползет.
Антон качает головой, смотрит на меня с какой-то досадой и совершенно точно с неприязнью. Но говорит:
- Как хочешь. Напиши, как будешь дома, ладно?
- Обещаю. Все, беги.
Он наклоняется и целует ее в щеку. Снова кидает на меня однозначно недоброжелательный взгляд и уезжает. Тут я наконец с облегчением выдыхаю.
- А вон моя тачка подъехала, - говорит Тит.
- Ты на такси?
Он криво улыбается:
- Да, папа вину заглаживал, теперь до скончания веков могу на бизнес-классе гонять.
Жмем друг другу руки, Вадик посылает Гольцман воздушный поцелуй и идет к машине. На ходу кричит мне:
- До завтра, Пчелкин!
Вот же скотина. Это детское прозвище он вспоминает, когда хочет меня поддеть. Давно перестало злить на самом деле, скорее веселит, но перед Женей мне почему-то неудобно.
Она фыркает и трет нос, явно стараясь скрыть улыбку.
Прикусываю щеки изнутри и жду, когда она справится с приступом смешливости.
