Но потом Грольма закололи. Среди демонов были пикёры, которые закололи орка быстрее, чем я успел отреагировать. Но он улыбался, обломил пику, вырвал из себя наконечник и бросил в противника. Демон не умер, но оказался тяжело ранен. А я уже из тени прикончил этого урода. А после вернулся назад, к оставшимся защитникам нашего направления. А демонов всё становилось больше, словно их тысяча каким-то образом стала увеличиваться.
Послышалась работа механизмов, скрип дерева, а потом удар. Требушеты выстрелили, бригада кентавра успела это сделать, после чего они подожгли свои творения и начали сваливать, бросая инструменты, которыми работали. У них мало эссенции сейчас, жизнь им дороже, правильно, а инструменты они смогут после битвы забрать назад. А если будут мародёры… я их лично упеку на принудительную работу во благо нашего города.
Дождавшись, когда все рабочие свалят, мы начали отступать. На заваленных трупами рубежах сражаться было сложно. А позади было несколько ловушек, которые мы могли использовать. Поэтому… очередная улица была сдана. И впервые на нашем направлении. Мы просто не могли тут сражаться. Лучше отступить и сдерживать противника чуть дальше, чем подохнуть тут и допустить прорыв обороны по всей линии соприкосновения.
Позади нас с Центральной площади, наконец, нам начали помогать стрелки и маги. До этого они атаковали противника только на Лесной улице, сейчас же им приходилось стрелять сразу во все направления. До этого только Химик был у нас, помогая с близкой для стрелка дистанции, подменяя меня в тот момент, когда я ошибался и в очередной раз отправлялся на перерождение.
Но сейчас… стало проще и труднее одновременно. Все демоны, наконец, распределились по всему городу, теперь мы видели их точное количество. Но при этом… на каждое направление в среднем приходилось больше сотни тварей. А нас… самое большее, что оставалось, – два десятка на Лесной и полтора десятка на Речной. На нашей, Горной улице, было девять разумных защитников, а на Полевой и того меньше, семеро. И за нашими спинами по всем направлениям работало чуть больше тридцати лучников и магов.
Но всё равно боевой дух был вроде и повышен… но мы просто уже не могли сражаться. Всё чаще и чаще в голове появлялись мысли о том, что нужно сложить оружие, что нужно сдаться. Так уже многие погибли, из-за этого уже многие не могут возродиться. Возле монолита перестали появляться новые, недавно умершие воины. Близость противника заблокировала эту функцию. Но мы не сдавались.
– Гра! – рыкнул я, нанося очередной удар серой катаной.
Ещё трое демонов рухнули, лишенные той или иной части тела. Рядом со мной Грольк, который на время лишился своего лучшего друга, брата, и он был буквально не в себе. Два его топора каждую секунду наносили новую цель, каждую секунду очередная жизнь демона обрывалась. Но его темп снижался. Грольк не мог дотянуться до пикёров, а они его ранили, пускали ему кровь. И он слабел, с каждым мгновением всё больше замедляясь. Но всё же сражался до последнего, пока в нём были силы. Но в итоге он упал. Сделал очередной замах и, крутанувшись, упал с изнемождением на лице.
– В сторону! – завопил какой-то кентавр.
Я успел нырнуть в какое-то здание в последний момент. Кентавр, облачившись в латы, которые ему кто-то вручил на центральной площади, нагрузив себя для тяжести камнями, помчался на демонов. Он их сносил, мял, раздавливал, пока, наконец, и его самого не прикончили. Но он сражался до последнего, взмахивая своим достаточно большим двуручным мечом.
