Оно медленно приближалось. Губы Рейвена ощутили её лёгкое дыхание и не смели сопротивляться нарастающему желанию.
– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, ложитесь спать, пока лекарство действует, – где-то очень далеко звучал бездушный голос робота.
А Рейвен крепко обнимал его, воодушевлённо облизывая небольшую область чуть пониже синего объектива.
Внезапно раздался громкий звук разбившегося стекла. Робот мгновенно оторвал от себя Рейвена, втолкнул его в комнату и захлопнул дверь.
– Извращенец! На кожаных перешёл? – женским механическим голосом осведомился у него точно такой же робот. Только корпус его отличался персиковым цветом.
Несколько секунд назад тот держал в клешнях три бутылки пива, которые теперь украшали осколками и оседающей пеной линолеум.
Открылась дверь напротив, и оттуда, словно медведь из берлоги, выглянул Грек с дымящейся сигаретой в зубах:
– Что у вас тут происходит?
– А-3, ты всё не так поняла! – со странными для механического голоса оправдывающимися нотками сказал первый робот.
– Как ты мог? – прибавила громкости она.
– Как ты могла?! – простонал Грек.
– Я же всеми силами берегла нашу любовь! – сказала А-3.
– Я же их целую неделю берёг для выходных, – в отчаянье воскликнул Грек.
А Рейвен в это время валялся на полу своей комнаты, пуская слюни и пустым взглядом пялясь в потолок. Звуки скандала в коридоре не доходили до его сознания. Он вслушивался в беззвучный зов Милоу, обнимавшей его лицо нежными, как сами облака, ладонями.
Глава 4. Доброе утро!
Он стоял посреди широкого, по-весеннему зелёного поля; чистый воздух настойчиво лез в лёгкие, а небо невозможной голубизной резало глаза. Лёгкий ветер шевелил неровное полотно травы, рождая приятный, расслабляющий тело звук. Легко были различимы вдали горы, белые шапки которых указывали на их внушительные размеры. Вокруг никого больше не наблюдалось. Всё так спокойно… Захватившая его эйфория не отпускала, словно мягкая и чуть прохладная подушка рано утром.
Недалеко от него начал медленно расти цветок. Он был ещё трудно различим среди другой растительности, но пучок крепко сомкнутых пока лепестков цвета мякоти вишни притягивал взгляд.
День и ночь принялись сменять друг друга в считанные секунды. Небосвод то пронзали колючие иглы звёзд, то заливало жизнерадостным светом. Так продолжалось, пока цветок полностью не распахнул маняще мягкие лепестки. Рейвен смотрел на него и боялся дышать, будто лишь одно незначительное движение могло спугнуть это великолепное творение природы.
Когда лёгкие сжались до невозможности, он решился сделать осторожный вдох, но в эту секунду на цветок наступила внушительных размеров металлическая ступня. Всё поле в тот же миг полыхнуло огнём. В отдалении взорвались первые бомбы, а через пару секунд уже казалось, что они рвутся прямо у Рейвена под ногами.
Он перевёл взгляд со ступни, безжалостно раздавившей цветок, на тело металлического амбала, похожего на тех, что были на площади.
– Быстрее! – послышалось вдруг так ясно, что Рейвен удивился: всё вокруг тонуло в громких звуках, они накрывали друг друга, перемешивались, взмывали в бесконечность и растворялись бесследно.
По металлическому корпусу амбала застучала автоматная дробь. Пули высекали из него искры и бойко отскакивали, будто рапортуя о надёжной защите этого железного здоровяка. Он развернулся и открыл отчаянный ответный огонь. Но тут сквозь непроглядную пелену дыма в него влетела ракета, и взрыв вынудил упасть на спину этого закованного в броню, но не бессмертного солдата.
