, где оно и есть жизнь. Запад как форма возможности преодолеть самое страшное (смерть) – это удел мирской жизни. Если где и стоит жить не богобоязненным, то на Западе, если где и стоит создать новую религию, то на Западе. И ужас не в том, что нет признания и какого-то диалектического линейного целеполагания, или чего-то, что давало бы возможность расслабиться и проживать жизнь, наблюдая за ней со стороны, изнутри своей уверенности в ее организованности; Запад – это форма возможности роста наших представлений о том, что есть человек, о том что мы есть сами по себе. Но путь Бога – это Восток. Это путь счастья и добродетели жизни. Это путь спокойствия. Не грех, что есть те, кто, веруя в Бога, позволяет себе безверие в отношении самого себя и уверенность тщетности эксперимента познания. Человек и Бог связаны, как создатель и творение, поэтому нет греха в том, кто умер при жизни. Запад либо погибнет, но в современности развития он погубит лучшее в человеке – Восток, либо постепенно потеряет себя в слабости и отсутствии личностей. Регулировать процессы таинства развития того, что очерчено как Западная цивилизация – вот наверное предельность задачи данной работы.
Прав был тысячу раз Артур Шопенгауэр – познать таинство человеческого в представлении невозможно, как нельзя увидеть свой глаз без чего-либо отражающего. Сама по себе простейшая позиция и успешность любой религии-сообщения (не основанной на ритуальности, а, следовательно, на чувственности) разбивает любую логику тем, что Бог – однозначно не человек. Познать человека невозможно. Знание о человеке, сообщенное самим человеком, мягко говоря, в его предельности бессмысленно, если, опять же, не является формой ритуальности и канонизированности (предмет управления и формализации человека как вещной атрибутики). Но вот слово Божие – форма удовлетворения самого лютого запроса самопознания, при том, что субъект высказывания однозначно не связывается с пониманием человека, но больше человека. Ведь тотемность проигрывает именно с ростом технических возможностей человека. Научившись покорять стихии и убивать любое животное, человек перестает верить в тотем, он перестает верить в многобожие, экспериментально проверив свою силу над тем, что кажется непреодолимым. Возведя себя в Бога, сделав себя Богом, самые жесткие правители понимают комедийность этого маскарада. Но появление Бога как того, что есть непознанное в такой же степени, как повелевающее, как то, что настолько далеко от человека, что и полет Гагарина не есть форма его отрицания – это серьезный шаг на пути познания человека. Это первое ценностное познание человека – через форму незнания. Это первый шаг на пути предписания дельфийского оракула – познай себя. Если ранее люди себя в основном испытывали, то с религиями-сообщениями они стали себя познавать. И пусть христианство не удержалось в лице своих последователей и предало гностицизм забвению, сотворив из Иисуса Христа фетиш, но в целом, это прорыв. Философскую ценность религии не осознают до сих пор. Какую только чушь не сказали в отношении религии. Но не надо забывать, человек – импульсное животное. Сохранять присутствие философского духа при течении жизненных обстоятельств – невозможно. Необходим modus vivеndi, который изолирует саму жизнь, делая знание философа безжизненным и отвлеченным. Карикатура философии была бы очевидной и до сих пор, если бы мы пользовались клинописью.
