Вернувшись в гостиницу часов в десять вечера, собрались с Валерой, Лёней и Эдиком сыграть в преферанс. Поселилась команда на первом этаже гостиницы недалеко от места администратора. Мы спокойно расписывали пулю, когда в холле услышали шум.
– Что там за суета?
– Кто-то буянит.
– Мужики, это не кто-то, а Красный.
– Точно, его голос. Пошли разбираться.
В холле в окружении администратора, коридорной и двух постояльцев разорялся пьяный Геннадий Красницкий:
– Ты знаешь, кто я такой? Ты понимаешь, что я с тобой сделаю?
Выяснять, что он сделает с постояльцем, мы не стали, а попытались увести дебошира:
– Гена, пойдём, завтра сделаешь с ним, что хотел. А сейчас надо отдохнуть.
Гена не хотел идти отдыхать, и снова вцепился командировочному мужику в пиджак. Мы же продолжали успокаивать парня:
– Гена, возьми себя в руки и пошли.
– Да пошёл ты, дай я с ним разберусь.
В коридор вышли несколько футболистов и просто любопытных. Гена толкнул меня, отчего я чуть не завалился назад, но меня придержал Иваныч. Сильно поддатый футболист сделал ещё шаг в мою сторону и получил прямой в подбородок, от которого упал на пол. Полежав, подорвался и с кулаками снова двинулся на меня. После второго удара в подбородок, Гена прилёг, полежал ещё немного и захрапел.
Я же обратился к ребятам:
– Мужики, помогите этого кабана в кровать уложить.
Мы взяли парня под руки и потащили в его номер. Как капитан я расселял ребят и знал, кто, где проживает. Мы затащили в номер Геннадия, болтающего своей головой в такт шагам, увидев Поркуяна, двух черноморцев, с которыми он играл пару лет назад, и двух девиц. На столике стояла бутылка водки и была разложена закуска.
– Барышни, вы кто?
– Мы – болельщицы!
– Отлично, матч закончился, прошу по домам. Гене сейчас надо отдохнуть.
Тут Гена очнулся и, вырвавшись из наших рук, снова полез на меня с кулаками. Я в третий раз врезал ему по лицу, отчего он снова грохнулся на пол и затих.
– Так, парни, дамы, видите, что человек совсем устал. Прошу разойтись по домам.
Народ стал подниматься, а мы с Эдуардом взгромоздили Геннадия на кровать. Затем простынёй я связал ему ноги, а полотенцем – запястья рук. После этого всей толпой направились к администратору выяснить, что же произошло. В общем, Гена был виноват, но вопрос с претензиями постояльца, которого футболист хватал за грудки, мы замяли. После этого обсуждали ситуацию:
– Чего делать будем с Геннадием? Поставишь вопрос об отчислении?
– Нет, конечно. Проведём собрание и укажем, что пить тоже надо уметь.
Утром Владимир проснулся от того, что в комнате кто-то рычал. Уже рассвело, поэтому Поркуян осмотрелся и понял, что Геннадий проснулся и хочет разобраться в ситуации. Гена так же увидел, что разбудил напарника, отчего задал ему вопрос:
– Вова, что это такое?
– Тебя наш капитан вчера связал. Буянил ты сильно.
– Ой, как мне хреново, ещё и руки связаны. Помоги.
Поркуян развязал товарища.
– Володь, а чего у меня челюсть так болит?
– Ты подрался с Шорохом, вот он тебя на пол кулаком и уложил.
– Чёрт, перебрал вчера. Чего теперь будет? Отчислят?
– Нет, сказал, что это дело житейское, главное, чтобы ты на стакан не присел.
– Ладно, оклемаюсь к игре и выдам матч.
– Это по-нашему!
Утром переговорили о вчерашнем случае. Гена извинился перед администратором и мужиками, а через три дня была очередная игра в Донецке. Геннадий забил нужный гол, реабилитируя себя.
