Услышав звук открываемой двери, я оглянулась и посмотрела на Горшенина таким загруженным взглядом, что он просто не должен был остаться равнодушным. Путь его в директорский кабинет лежал мимо доски объявлений. Пока Горшенин, постукивая палочкой, преодолевал разделяющее нас расстояние, я рассеянно оглянулась еще раз, при этом хмурилась, морщилась и покусывала нижнюю губу. В общем, изображала напряженную работу мысли.
Приблизившись, Горшенин вежливо, как и подобает директору, поинтересовался:
– Позаниматься хотите?
Если бы он выразил намерение пройти мимо, я бы остановила его сама, благо народу в холле было немного, в основном дети. Охранник сидел за столом, отгороженный от остального мира стеклянными стенами, и желания общаться с кем бы то ни было не выказывал. Так что шансов избежать разговора со мной у Горшенина практически не было.
– Да, – отрывисто сказала я, – неплохо было бы. Только вот не знаю...
– Интересуетесь чем-то конкретным? – При этих словах Горшенин нетерпеливо шагнул по направлению к своему кабинету. Лицо его продолжало сохранять вежливо-равнодушное выражение, но, судя по всему, он уже был не рад, что вступил в беседу.
«Черта с два ты теперь от меня отделаешься», – подумала я злорадно, чувствуя усиливающийся спортивный азарт. Рыбка клюнула, первый шаг сделан. Теперь неплохо разжечь уже не формальный, а искренний интерес к своей персоне.
– Здесь есть шейпинг, – взмахнув тростью, Горшенин указал на расписание, – группа по аэробике.
Он ободряюще улыбнулся и сделал движение, чтобы удалиться.
– Шейпинг? – Я оскорбленно повела плечами, смерила Горшенина снизу доверху сдержанно-презрительным взглядом. А в следующий момент выражение моего лица резко изменилось – теперь я смотрела на директора комплекса как на близкого родственника, с которым не виделась последние лет десять.
Поймав мой взгляд, он остановился, удивленно вскинул брови.
– Военный? – ткнула я в него пальцем. – В армии служили?
– Что, так заметно? – Горшенин польщенно улыбнулся.
Заметно было не так чтобы очень, военное прошлое Горшенина в глаза не бросалось, но в данном случае это не имело абсолютно никакого значения.
– Что-то есть, – кивнула я. – Не могу сказать, что именно. Но я, знаете, сама несколько лет форму носила. В таких случаях своего сразу признаешь. Только вы, наверное, офицер?
– Капитан. – Директор отвесил легкий поклон. – Внутренние войска. Но это все в прошлом.
Я широко улыбнулась.
– Е-мое! А я прапорщик. Тоже в прошлом. Извините, товарищ капитан, что я так это к вам, по-свойски, – сказала я, но вины в моем голосе не чувствовалось.
Горшенин засмеялся.
– Зачем же так официально? – Он протянул руку. – Игорь Викторович. Недавно уволились?
Я тоже засмеялась, крепко пожала руку, коротко представилась:
– Нина. Уволилась полгода назад. А что, так заметно?
– Чувствуется. Так, значит, шейпинг вас не интересует?
– Не-а, – качнула я головой, пренебрежительно скривив губы. – Мне бы что-нибудь посерьезнее. Размяться там, бросочки, с грушей поработать.
– О! – уважительно воскликнул Горшенин. – Тогда, конечно. Что ж, удачи вам.
– Спасибо, – буркнула я, отворачиваясь. – Я-то думала, дельное что-нибудь присоветуете.
Горшенин натянуто рассмеялся, переступил с ноги на ногу. Уходить вот так сразу теперь ему было неловко. Не обращая на него внимания, я вынула блокнот, порылась в карманах. Не найдя ручки – естественно, как же я могла ее найти, если лежала она в сумке, – я сдержанно выругалась и, шевеля губами, принялась повторять расписание занятий сразу нескольких групп. При этом то и дело путала время и номера спортзалов, из-за чего жутко злилась.
