— О какой картине?
Я указала на мазню за две тысячи долларов, висевшую в простенке. И дрожь пробрала — вчера мы с Алексеем Павловичем вот так же смотрели на неё, как опер смотрит сейчас, и дружно клеймили говном. И дед был полон сил и здоровья, хоть и в инвалидном кресле… А теперь убит.
Господи… Кто ж его убил?
— Поня-атно, — протянул опер, отворачиваясь от картины. — Где вы провели время с того момента, как убитый поднялся к себе, и до момента обнаружения трупа?
— Эм… Будущий убитый, то есть, Алексей Павлович поднялся к себе сразу после обеда. А мы с Данилой немного позже. Мы провели ночь в его комнате.
— А вечер?
— И вечер.
— И что — никуда не выходили? Даже в туалет?
— У него комната с ванной. И нет, не выходили. Даже ужинали наверху.
— Хорошо. А Данила Алексеевич выходил?
— Говорю же: мы оба никуда не выходили.
— Он мог выйти, пока вы спали.
— Не мог. Я бы услышала.
— У вас такой чуткий сон? — с плохо скрытой иронией спросил опер. С хорошо выраженным ехидством я ответила:
— Представьте себе!
— Хм-хм. Хорошо, мне нужен ваш номер телефона.
— И я могу быть свободна? — уточнила. Опер криво усмехнулся и предупредил:
— Только не уезжайте из города.
— Я догадалась, — вздохнула, протягивая визитку.
Но, даже когда опер закончил со мной, сбежать не удалось. Со второго этажа бегом спустился Данила:
— Ева, подожди!
Я обречённо остановилась, сняв ладонь с дверной ручки. Что за человек такой — не хочет меня отпускать! Нацепив уже виновато-растерянную улыбку, я обернулась к Даниле и поймала в его глазах тревогу. Он быстро подошёл, обнял меня и поцеловал в лоб:
— Прости, что так получилось. Я буду очень занят в ближайшее время, золотце, но ты не думай, мы обязательно встретимся, договорились?
— Конечно, дорогой, я всё понимаю, — прижавшись к нему в последний раз, вдохнула запах мужского одеколона — сладкий, чуть восточный. — Прими мои соболезнования, твой отец был незаурядной личностью.
— Да, — усмехнулся Данила. — Был…
— Позвони мне, — я сунула ему в руку визитку, с трудом оторвалась от его тела и выскользнула за дверь. Данила крикнул вслед:
— Подожди, Костя тебя подвезёт!
— Я вызову такси, — ответила не оборачиваясь. Бегом, Евка, бегом! Пока сердце не приказало остаться…
* * *
Ясным солнечным утром я сидела на террасе кафе яхтклуба и смотрела на одного из своих новых знакомых — богатенького мажора Сашу, который занимался оснасткой своей яхты. Время от времени он поднимал голову от канатов и махал мне рукой. Хороший мальчик, богатый и не жадный. Если всё и дальше сложится так удачно, сегодня можно будет приступать к обольщению и соблазнению. Пока я держусь немного на расстоянии — шаг вперёд, шаг назад. Хотя зайчик Саша уже пытался затащить меня в постель.
Мне принесли молочный улун, и я с наслаждением вдохнула сладкий терпковатый запах…
И почувствовала, как внутренности выворачиваются наизнанку!
Ох!
— Туалет? — вопросительно булькнула официанту. Тот указал на бар:
— У стойки за шторкой!
Успею — не успею?
Успела.
Стоя над унитазом и пытаясь не излить из себя желудок целиком, я рыдала. Ну конечно! Как только Саша пригласил меня кататься на яхте, мне надо было отравиться… Но невозможно же блевать от запаха, да и живот не болит! Вообще ничего не болит!
Я выпрямилась, вытирая рот полотенцем, и глянула на себя в зеркало. Бледная, как смерть… Огромные серые глаза. А в них страх.
Сколько раз я изображала этот симптом. Сколько раз инсценировала звуки в туалетах. Сколько раз отказывалась от любимых блюд нарочно. И вот пожалуйста. Это случилось со мной взаправду.
