– А… вы… вы кто такой? – в голосе ее отразилась некоторая неуверенность, словно она не могла понять, как себя вести с ним. Это было неудивительно, учитывая все обстоятельства.
И всё же Максим решил не раскрывать перед ней карты. Не захочет отчитываться перед ним как есть, по его легенде – ее дело. Он ведь выполнил своё обещание Шапошникову? Пошел к ней, как попросили? Пошел. Предложил изложить ему тему доклада, чтобы взвесить все за и против? Предложил. А всё остальное – нюансы.
– Меня зовут Максим, – ответил Багинский, чуть склоняя голову. – Для вас – Максим Георгиевич, доктор наук. Я отвечаю за отбор кандидатов на конкурс по определенному направлению антропологии. Главный приз – грант в размере пятидесяти тысяч рублей. Но ваша тема должна подойти под тематику конкурса. Очень… хорошо подойти. Плотно.
Ее глаза вдруг сверкнули под волосами – так ярко, что он вздрогнул. Ему даже показалось, что сквозь них, сквозь эти глаза, как через окно в темную ночь, на него глянула та самая восточная красавица с фотографии.
Девица слегка выпрямилась, плотно прижимаясь к стене спиной. Потом глотнула так громко, что он услышал, протянула руку и, не глядя, заперла входную дверь, повернув на ручке замок.
Он вдруг почувствовал легкий дискомфорт – будто только что был пересечен некий Рубикон, о котором ему не потрудились сообщить.
– Мне надо… сейчас… – прокашлявшись, сообщила Птичкина, убирая лохмы с лица. – Я сейчас… минуту подождите, профессор… Оденусь.
Ему показалось, что при слове «профессор» она покраснела, и это было настолько удивительно, что он даже забыл язвительно её поправить – мол, если вам до сих пор это неизвестно, мадмуазель, в русской академической традиции преподавателей называют по имени-отчеству, а не «профессор». Признаться, ему даже понравилось, как она произносит это слово – «профессор». И как краснеет, тоже понравилось.
Быстрой молнией девушка метнулась в ванную, по дороге прихватив свою дорожную сумку, всё ещё не распакованную. Багинский глубоко вздохнул – похоже, что это надолго. И, похоже, что бесполезно – безусловно, в ней есть изюминка, но вот не выглядит она как человек, который сможет достойно показать себя в его конференц-панели...
Он ведь не зря неделями корпел над отбором команды – его люди должны быть особенными, недюженные мозги должны прослеживаться в каждом их движении, в каждом слове и взгляде. Вот, к примеру, Толмачев Иван – молодой доцент с его кафедры, которого он возил с собой практически на все конференции. Часами может доклады читать, почти не подглядывая в записи! И так складно получается у него – публика с открытым ртом слушает. Или вот Юленька Белова, аспирантка с факультета прикладной социологии – выглядит как типичная инстаграмная принцесса – ресницы наклеенные, губы надутые, в глазах – пустота… Зато как рот откроет – все ахают, такая умница! Ходячая энциклопедия, ни дать ни взять… Да еще и аргументировать может так, что любого противника доведет до полной капитуляции.
Остальные в его команде, конечно, не столь эффектны, как эти двое, зато надежны – любой доклад, любой спор вывезут, на любой вопрос ответят, не стушуются. Ну и, конечно, послужной список у всех железный, не подкопаешься. Статьи в иностранных журналах, знание языков, оценки выше всех похвал…
Кстати, напомнил он себе – надо будет запросить оценки этой Птичкиной в деканате ее вуза… Или напрямую у Шапошникова. Вдруг у нее там четверка затесалась по какому-нибудь искусствоведению? Четверки ему не нужны от слова совсем… Мало того, крайне нежелательны.
