Илья с длинной щеткой в руках выбрался из машины, принялся смахивать снег с лобового стекла.
– И с чего ты взяла, что я отдам деньги тебе?
– Никита попросил меня забрать.
Илья замер, посмотрел на нее исподлобья.
– Никита? Ты обдолбанная, что ли?
Он вернулся в машину под ее тихие всхлипы:
– Пожалуйста, пожалуйста, мне очень надо…
Хлопнула дверь. Горячие слезы кусали остывшие щеки.
Блуждающий взгляд мазнул по зассанному снегу, по разбитым бордюрам, по пустым бутылкам у обочины…
Бутылка легла в руку.
Бутылка полетела в лобовое стекло.
Удар невидимым пауком сплел паутину из трещин, по ее нитям растеклось недопитое кем-то пиво. Звуки долетали до Нади с опозданием.
– …Конченная! Дура конченая! Понял я, понял, хорош уже!
…В машине Надя вцепилась бледными пальцами себе в колени, чтобы хоть как-то обуздать дрожь. Никак не получалось успокоиться. Казалось, вытащи на свет еще хотя бы одну эмоцию, и Надя развалится, как башенка из деревянных кирпичиков в дженге.
Она переступила черту, но это только начало. Дело не в деньгах, Никита может проверять ее внутренние границы вечно. Сегодня он попросил ее вернуть долг, что потребует завтра? Всего за день она сама стала безвольной программой, и консоль управления – у него.
– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила она.
– Зачем играю? – Илья принял ее вопрос на свой счет. Он вел одной рукой, другой стряхивая пепел с сигареты за окно. То ли от дыма щурился, то ли высматривал дорогу между трещинами на стекле. – Знаю, все говорят, на музыке сейчас имя не сделать. Но я тебя спрошу: а почему не играешь ты?
Неуместный вопрос заставил отвлечься хоть на секунду.
– Я… я не знаю, никогда не…
Илья не слушал.
– Я же вижу, как тебя корежит. Да, дорогуша, все дело в боли. Не болит и не корежит – нечего тебе делать в музыке! У нейронок ничего не болит, и это не музыка.
Он отвез Надю к круглосуточному банкомату, терпеливо дождался, пока она пересчитает деньги.
– Тут только сто тридцать!
– Комиссия. За разбитую лобовуху, – невозмутимо ответил Илья. Он будто и вовсе не сердился, на лице читалось желание поскорее закончить эту ночь. – У меня больше нет. Правда.
Она ему поверила. Не стала даже спрашивать, где ставят такие дорогие стекла для его колымаги. Ей все еще было стыдно перед этим уставшим рокером в потрепанной косухе не по размеру. Такие гордо уйдут последними. На полумертвых страницах соцсетей будут громко звать свои редкие выступления «концертами» и писать музыку, даже когда никто не будет их слушать.
– Тебя подкинуть?
– Спасибо, я на такси.
* * *
Декабрьское солнце отражалось от панорамных окон бизнес-центра, слепило, стоило поднять глаза. У входа дымило несколько бородачей с кофейными стаканчиками в руках. Надя нетерпеливо топталась неподалеку, поглядывая на часы.
С Алексеем они должны были встретиться вот-вот. Второе задание Никиты.
«Сколько их будет?» – спрашивала она.
«не волнуйся, я не собираюсь гонять тебя вечно»
Курильщики вернулись в здание, остался только один – с очками в толстой оправе, низко сидящими на раскрасневшемся от мороза носу. Он затушил сигарету и подошел к Наде.
– Алексей это я.
– Надя. Я от…
– Понял уже. – Он оглянулся. – Давай не под камерами.
Тут же страхи вновь потянули когтистые лапы к измученному сердцу. Как же она вляпалась! Что, если по указке психа она покупает сейчас наркотики или оружие? От этого будет куда сложнее откреститься, чем от фейкового ролика.
