Безумен ветер утром ныне,
То молча теребит листочки вишен,
То шумно воет мне в окно и стыло
В избушку проникает.
Тише, ветер тише…
И сам безумен утром этим,
Проснулся в самый сон идущий.
Тебя услышал милый ветер,
Ты – тать чудес в мечтах крадущий.
Зачем стучишь в окошко лапой,
Хоть и нежна она как пух?
И смотришь мордой бородатой,
Порывами, свистя, волнуешь слух.
Обняв любимую покрепче, нежно,
Оденусь в дрёму сладкую и негу,
Мне сон бы сказочный, чудесный,
Вернуть, перемотать как киноленту.
Там океан из цвета бирюзы,
Песок щенком игривым пятки лижет.
Тела, почти румяные в печи коржи,
В лучах янтарных солнца пышут.
И кто же, никогда, вкушая и, не слышал,
Вопли жуткие у белых чаек,
Считая это, ой, на пике романтичным,
Тот звук во сне глушу и отключаю.
Ну, что ты буйный, неспокойный ветер
Опять стучишь в окошко, взглядом ценишь.
Там есть мешок холщовый в сенях,
Тебя туда засуну, вредный…
Ты не буди любимую отраду,
Пускай побудет в сладких снах.
Поглажу, одеялко ей поправлю,
Такое счастье у меня в руках.
Ох, что за радость ветерок,
Стучать в окно, свистеть?!
Скучаешь как бездомный кот,
Впустить тебя и обогреть?
Зачем из мира четких снов,
Меня зовешь болтать беседу?
Ох и нахал же ты каков,
Да, в непогоду спал бы до обеду.
Ну, что ж, садись на вишню, слушай,
Приснился мне твой брат кузен.
На острозубой скалистой круче,
Он точно так, как ты свистел.
Там эдельвейс нежнейше белый,
Тянулся лепестками ввысь к светилу.
И я, излишне дерзкий, смелый,
За ним взбирался для любимой.
И брат кузен, который, младший,
Меня столкнуть хотел, играя.
Не понимал он заигравшись,
Что крыльев нет, не полетаю.
И вот из сил своих последних,
Хватаясь в кровь истертыми руками,
За край кусающей скалы и вредной,
Забрался. Стою ласкаемый лучами.
