Войдя в кафе, Виктор подошел к стойке бара и потянул на себя телефон. Бармен удивленно уставился на него из дальнего угла, где убирал посуду.
Виктор набрал номер милиции и скорой. Потом подозвал бармена:
– Подбери челюсть. Где Сева?
– Господин Попандопуло? Он у себя.
Виктор обогнул стойку бара.
Сева сидел в маленькой комнате без окон и подкалывал бумаги. Увидев Виктора, он по-женски всплеснул руками:
– Никак живой!
– Я-то живой. Но что у вас тут творится? Мертвяки по обочинам валяются. В магазинах ничего нет. Вообще ничего. Купил по дороге курицу гриль за немыслимую цену.
– Ты что, с неба свалился?
– Я всего неделю в России. Рассказывай.
– Что рассказывать? Горбачев открыл задвижку, и страну заливают канализационные стоки. Власть в городе захватили бандиты. Каждый, кто выходит из тюрьмы, получает вотчину для кормления. Спекулянты скупают все подряд и ждут, когда поднимутся цены. И все это называется рынком. Какой, на хрен, рынок! Какие предприниматели? Только что он был последней скотиной и вот… ворочает миллионами. От милиции никакого прока. Те же бандиты.
– Да-а… Поговорим об этом потом. Мне нужна еда, водка и хорошее вино.
– Оkay, оkay! Могу предложить кур, рыбу, все мороженое, но за качество ручаюсь. Рис, макароны. Картошка замерзла. Цены у меня кооперативные. Но тебе полагается скидка.
– Скидки не надо. Давай!
Сева принялся суетливо укладывать продукты в пакет, продолжая говорить:
– Мяса в городе нет. Прошел слух, что завезут мороженое мясо с европейских складов НАТО. И действительно завезли. С просроченным сроком годности. А нормальное мясо, привезенное из Вологды, зарыли недалеко от города. Кто-то создал дефицит, чтобы превратить натовское мясо в деликатес.
– Кто?
– Как кто? Бандиты. Кто же еще?
– Я могу позвонить?
– Конечно.
Набирая номер телефона, Виктор увидел в окно, как к киоску подъехала скорая. Появились носилки.
В трубке раздался знакомый женский голос:
– Я у телефона.
– Свет, это я.
Трубка надолго замолчала.
– Ты вышла замуж? – прервал молчание Виктор.
– Да. Я не могла больше ждать. И не хотела. Я три года жила возле пустого места, где должен был быть ты. Это нечестно! Ты безжалостный разрушитель чужих жизней. Прощай.
– Постой, постой, – Виктор с ужасом подумал, что если разговор прервется, то навсегда, – эти три года я мотался по пустыне.
– Вот и отлично! – в голосе Светы прозвучала злость. – У меня тоже есть своя пустыня. Только она в душе, – в трубке раздались прерывистые гудки.
За дверями послышалась брань. Сева втянул голову в плечи.
– Кто это? – спросил Виктор.
Сева обреченно махнул рукой.
– Крыша приехала. Только умоляю тебя, не вмешивайся. Ты уедешь, а мне тут жить. Получу несколько синяков, ничего страшного. Я сам, сам.
Виктор пожал плечами, налил себе коньяка и сел в кресло, прислушиваясь к разговору в зале. Это была типичная разборка.
– Ну, ты меня достал, – голос говорящего был сиплым, – где деньги?
– Сколько вам надо? – голос Севы дрожал.
– 10 тысяч.
– Сколько?!
– Десять.
– У меня нет таких денег! Просто нет…
– Хватит цацкаться с этим мудаком, – это уже был другой голос, – вывезем его в лес и отмутузим.
Виктор услышал глухие удары.
– Не надо, я вас очень прошу. У меня желудок больной.
– А нам пох…й.
– Поймите меня, я же делаю все, что могу…
– Нам пох…й. Сегодня, какое число?
– Я решу… дайте время. Я вас очень прошу…
– Я спрашиваю: какое сегодня число?
– Двадцать третье. Зачем?! Люди вы или звери?
