Галич проснулся и взгромоздился на стул, призвав всех к молчанию.
– Как ветеран войны, трижды раненный, я предлагаю спеть всем вместе нашу партизанскую песню.
Он махнул аккордеонисту. И запел. Вив пыталась вникнуть в ритмику сербских слов и опомнилась только тогда, когда Чечич поцеловал ее в шею. Его длинные кавалерийские усы были жесткими, как проволока.
– Полковник, вы сильно рискуете.
– Это дружеский поцелуй. Что скажете?
– Дрожь по спине … нет, не от ваших усов, от песни. По-моему, в ней прозвучала угроза.
– Это самая популярная песня партизан той войны – «Мы молодое войско Титово». Первые три строчки можно перевести примерно так:
Через реки, через села и дубравы
Наступают партизанские бригады.
Против швабов, против воронов кровавых,
Мы идем, не зная страха и пощады…
Чечич обнял Вив за плечи и последний припев проорал так, что у него на шее вздувались жилы. Вив закрыла глаза и, когда песня кончилась, резким движением вырвалась из его объятий.
– Все, полковник, мне пора идти. Я вам очень благодарна.
– Вы обиделись?
– Ничуть. Более обходительного боевого офицера мне еще не приходилось встречать. Все в порядке.
– Простите старого вояку… Когда я вас снова увижу?
– Если у вас будет большая война, то очень скоро. Я найду вас. Обещаю.
Ако Галич слез со стула, поднял стакан и предложил тост: «За нашу победу!»
Чечич одним глотком выпил все до дна и вытер ладонью усы. После чего повернулся к Вив и сказал:
– Да ладно, не обещайте. Но если меня найдете, я всегда помогу, можете на меня рассчитывать! – он встал со стула и щелкнул каблуками. – Честь имею!
Египет, Фивы. 974 год до нашей эры
Наступила весенняя засуха. На Фивы несколько раз налетал ветер пустыни. На траву и деревья легла серая пыль.
Нефер жил в мастерской своего учителя в полном одиночестве. Днем он долбил камень, а в сумерках выходил гулять вдоль реки.
Судоходство по Нилу почти полностью прекратилось. Под опустевшими причалами чернели разводы ила, вода стала красновато-бурой, словно туда подмешали кровь.
Иногда он забредал в покинутый храм и с тоской смотрел на пустое место в центре зала, где недавно стояла скульптура Амон-Асет. Предметом его грез и фантазий теперь была Таисмет.
Таисмет пришла к нему со своей подругой, чтобы передать ему мешочек с золотыми кольцами.
Девушки были обернуты в тонкую льняную ткань и защищены от солнца оплечьем, расшитым бусами. Волосы, схваченные лобной повязкой, свободно ниспадали на воротник. У Таисмет к запястью был привязан амулет тонкой работы, охраняющий от злых чар.
Будучи учеником скульптора, Нефер тщательно изучил внешность различных народов, населяющих Фивы. На первое место он ставил тип, к которому относилась Таисмет. Смуглый оттенок кожи, но намного светлее, чем у большинства египтян, прямой нос, высокий лоб, изящные руки и ноги. Эти признаки отличали многих представителей египетской знати. Нефер прочитал много древних текстов, чтобы узнать, не являются ли египетские фараоны, жрецы и высшие сановники потомками какого-то другого народа, пришедшего с севера. Но об этом ничего не было известно.
Подруга Таисмет, Теистере, была намного темнее и обладала красотой пустыни на закате солнца. Возможно, это говорило о примеси нубийской крови, но прямые черные волосы делали ее египтянкой. Когда она чуть приподняла платье, Нефер заметил, что одна нога у нее короче другой и покоится на утолщенной подошве сандалии.
