– Все-все, успокойтесь.
Агата поискала взглядом. Слухач, съежившись, сидел в углу на корточках; и что он так, ему ведь неудобно – вон же лежит уроненная или отброшенная табуретка… Теперь уже он следил за Келдышем.
Келдыш вздохнул, открыл глаза и посмотрел вниз. На нее. Агате стало неудобно.
– Можно, я сяду? – спросила, чуть ли не извиняясь.
– Да, – сказал Келдыш и убрал руки. – Конечно. Но не быстро.
Быстро у нее не получилось. Наверное, вообще бы не получилось, если б он не помог, а потом еще и не поддержал за плечи. «Отлежанное» тело совершенно не хотело слушаться.
– И что… – сказала Агата. – Нашли?
Келдыш вместе с ней посмотрел на Слухача.
– Эхо, – сказал тот.
– Что? – Агата взглянула в близкое лицо Келдыша, но и тот не понял.
– Эхо? – повторил сам, как эхо.
– Эхо, – упрямо повторил Слухач. – Нет магии.
Он смешно помахал большими руками, словно изображая полет.
– Одно эхо. Большое, гулкое эхо… большой магии… Видишь, – сказал почему-то обиженно, – и взять-то было особо нечего…
– Что же ты тогда так долго высасывал? – спросил Келдыш с отвращением. – И что значит – эхо? Ты когда-нибудь встречал такое?
Слухач качнул головой.
– Нет. Никогда. И еще мне сказали: девочка – ключ.
– Ключ? – вдвоем переспросили Агата и Келдыш.
– Какой ключ?
– Ключ – к чему?
Слухач, сморщившись, замахал на них ковшами экскаватора.
– Не знаю! Что сказали – повторил! А ты мне за это – по зубам!
Агата сощурилась, вглядываясь. Так вот почему Слухач говорит так невнятно! Губы у него были разбиты, и он то и дело трогал их, проверяя – не идет ли кровь.
– Мало дал. Могу добавить, – равнодушно ответил Келдыш. – Идти сможете?
– Да, – удивилась Агата. – Могу.
Не смогла. Ноги проваливались, словно куда-то делись коленки. Келдыш неприлично (хоть и тихо) выругался, подхватил ее неловко. Явно не привык носить девушек на руках… Агата вдруг вспомнила Лизино: «До сих пор не знаешь, как будят по утрам девушек? Поцелуями, братец!»
– Держитесь крепче, – приказал Келдыш. И бурчащему Слухачу: – Да ладно, заткнись! Не доложу я на тебя, не бойся!
– Вот спасибо! – причитал Слухач, впрочем, на всякий случай не вставая. – Вот спасибо, добрый человек! Не донесешь, что девку привел неподготовленную, что разрешение на проверку не предъявил, что мне увечья нанес! Ай, спасибо!
Келдыш глубоко вздохнул. Длинно выдохнул.
– Радуйся, что мне не до тебя, Слухач! А жадность твоя тебя погубит. Обожрешься однажды.
* * *
Увидев, как шевельнулись занавески на соседском окне, Агата подумала: ну, все! Теперь доложат бабушке, что ее внучка явилась среди бела дня в стельку пьяная с каким-то взрослым мужиком в обнимку! Да ладно, она все объяснит… Только вот не уверена, что объяснение бабушку успокоит.
Келдыш доволок ее до дивана. Киска немедленно вспрыгнула на колени, но Агата раздраженно ее столкнула. Все было противным – недоуменно мяукающая кошка, прикосновение гобеленовой обшивки дивана к голым рукам, слепящее солнце, заглядывающее в окно… Келдыш первым делом задернул занавески. Агате стало легче, но ненадолго, потому что он сказал невыносимо громким голосом:
– Вам надо поспать.
С какой стати он раскомандовался! Почему она должна его слушаться? Ведь это ее дом! Агата открыла рот, но Келдыш уже ушел на кухню. Половицы невыносимо под ним скрипели. Агата сморщилась, прилегла на подушку. Через мгновение откинула ее в сторону – подушка чем-то воняла.
