– О как! – удивился Макс. – Мы с этой стороны не думали!
– А зря! Лида старается, но ты всю ее работу сводишь на нет, – припечатала Люсинда и взяла из корзинки кусочек багета.
– И что мне делать? – усмехнулся Макс – то ли ее словам, то ли тому, что Люси все же не обошлась одним чаем.
– А я откуда знаю? – ответила она совсем не то, что он ожидал. Люсинда так ловко разложила все по полочкам, а когда Макс спросил о решении – дала заднюю. – Отправила бы тебя к психологу, но я в них не верю. Сказала бы, что отпусти все, но это – бесполезные слова, а ты спрашиваешь о действиях. Не знаю, Макс! Работой себя ты уже загрузил по самое не могу, даже подстричься некогда.
– Что, совсем зарос? – удивился он и запустил пальцы в волосы.
– Ну, еще не длинноволосый Гера, но и не тот коротко стриженный Макс, к которому я привыкла. А если серьезно, то ты завяз в прошлом. Уверена, каждый день перебираешь в уме подробности первого расследования: ищешь, на каком этапе мы ошиблись, пошли не туда, где еще можно было остановиться… Ведь так?
– Угу.
– А случившееся не исправить, с ним надо как-то жить, – она помолчала, будто желая придать вес своим словам. – У нас намечаются новые расследования, но ты к ним не готов. Если тебе так тошно находиться в больнице, что случится, если мы столкнемся с агрессивными сущностями?
– Вся надежда на Лиду, которая на подъеме от перспективы долгожданного замужества создаст что-то мощное, – засмеялся Макс.
– Не просто мощное, а сильнее твоей хандры, – назидательно провозгласила Люсинда.
– Кстати, о расследовании. Я решил помочь Виктории. После обеда, как ты знаешь, я снова съездил к ней. Ничего нового пока не обнаружилось, можно было бы и отказаться от дела. Но нам нужно идти вперед. Да и Виктории не к кому больше обратиться. Я бы попросил тебя выяснить все о художнике, написавшем картину. Понимаю, что это задание может тебе не понравиться… Поэтому собирался поговорить с тобой не при всех, а лично. Можешь отказаться, но из всех нас только ты разбираешься в этой теме и, подозреваю, водишь знакомства в нужных кругах.
– Водила, – помрачнела Люсинда и залпом допила остывший чай. – Без проблем, Макс. Сделаю. Мне тоже нужно отпустить прошлое. Всю жизнь прятаться не удастся.
Она, поставив чашку на стол, улыбнулась, но улыбка вышла какой-то несчастной. Макс даже пожалел о своей просьбе. Он не знал, что случилось в жизни Люсинды, но понял, что влез туда, куда и ему ход запрещен.
– Пароли, явки? – деловито спросила напарница, выводя его из мимолетной задумчивости.
– Да-да, конечно. Я сфотографировал картину и записал адрес интернет-магазина, в котором она была куплена.
Макс переслал информацию, и телефон тут же зазвонил.
– О, а вот и сама Виктория!
Макс мельком оглянулся, убедился, что их столик находится в уединении, и включил громкую связь, чтобы разговор был слышен Люсинде.
– Максим! Простите! За беспокойство!
Голос женщины звучал прерывисто, фразы дробились на отдельные слова, как будто она исполняла стаккато. Виктория то ли шла, то ли поднималась по лестнице и была сильно встревожена.
– Я! Получила! Странное! Письмо… от Саши! Пожалуйста, можете завтра приехать?
– Да, конечно. Привезу и договор.
– Спасибо, – выдохнула Виктория и будто всхлипнула. Макс пробормотал какие-то утешающие слова, женщина заверила его, что взяла себя в руки. Они договорились о встрече у нее в девять утра.
