А тот, кто во всем был виноват – Иван Темный, – сумел скрыться…
Погруженный в мрачные думы, Макс не замечал того, что вокруг него плотным коконом сгущается холод, а в тишину вплетаются только им слышимые голоса. Ему всегда бывало плохо в больницах, но со временем он научился отгораживаться от присутствия тех, кто не принял свой уход и остался в зданиях бестелесно. Бывший шеф создал несколько защит, которые помогали Максу закрыться от нежелательных контактов. Но с тех пор, как Сергея Степановича не стало, рунические формулы прекратили работать. А может, просто Макс стал относиться к ним предвзято и тем самым лишать рабочей силы… Впрочем, Лида тоже выступила против использования ставов, пообещав, что лично займется созданием защиты. Собственно говоря, сейчас они и искали разные способы, но пока не нашли оптимальный вариант.
Холод вползал в душу, выманивая все более страшные воспоминания. Максу бы спохватиться, встать, покинуть срочно больницу, но он продолжал сидеть, рассматривая безмятежное лицо Марины и погружаясь в тоску все больше. Его не волновало даже то, что нестройный хор уже распадался на отдельные голоса, что чьи-то настойчивые просьбы и жалобы туманили сознание.
– Максим?
Он не сразу понял, что зовет его другой голос – знакомый, живой. Очнулся только тогда, когда кто-то настойчиво потряс за плечо. Макс вскочил на ноги и покачнулся от слабости. Он поспешно улыбнулся, увидев маму Марины, да только она не купилась на его уловку.
– Тебе нехорошо?
– Я просто…
– У тебя кровь идет из носа!
Женщина, не сводя с него встревоженного взгляда, расстегнула сумочку, на ощупь нашла пачку одноразовых платков и протянула ему.
– Сядь. Я попрошу у медсестры лед.
– Не надо.
С остальным Макс не стал спорить: приложил к носу платок, сел и чуть запрокинул голову.
Мама Марины вздохнула и, наклонившись к спящей дочери, чтобы убрать с ее лица прядь волос, проворчала:
– Совсем не бережешь себя.
– Я всего лишь задумался.
– Сколько ты тут сидишь? Часа два, не меньше…
– Хотел дождаться вас.
Женщина выпрямилась и внимательно посмотрела на него таким же серьезным, как у дочери, взглядом.
– Тебе нельзя долго находиться в больнице. Ты же знаешь, что с любой новостью я звоню. Если так нужно лично встретиться, можешь дождаться меня в кафе, но не здесь. Береги себя хоть немного. Вряд ли Марина будет рада видеть, как ты себя… изнашиваешь.
Он улыбнулся на такое забавное словечко, вроде и неуместное, но так точно выразившее то, что с ним происходит. Как хорошо, что маме Марины не нужно ничего объяснять. Как хорошо, что она это приняла. Мало кто даже из близких знает о том, каким страшным даром он обладает.
Во время короткого разговора Максу удалось собраться. Но, подумав о мертвых, он внезапно понял, что в этой комфортабельной палате в новом крыле больницы они тоже есть. Или это он приманивает их? От этой мысли, которая ошпарила кипятком, ему захотелось броситься на улицу немедленно, бегом. И почему он раньше до этого не додумался? Марине только неупокоенных душ тут не хватало!
– Максим, иди на воздух, – поторопила его женщина. – Зайди в кафе, съешь что-то сладкое. Надеюсь, ты не на мотоцикле?
Он хотел соврать, чтобы успокоить ее, но мама Марины уже заметила оставленные на другом стуле шлем и куртку.
– Господи… Ну что с тобой делать? Приди в себя вначале. И позвони, когда вернешься домой.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Спасибо.
