Они долгое время бродили по городу и решили дойти до порта. Там их никто не трогал, и не просился поиграть. Двойняшки ходили туда – сюда, изучая воду, птиц, свои ботинки, одежду и другие совсем не серьезные вещи, что очень сильно раздражало Чарли.
– Скучнооо, – протянула Софи.
– Согласен, я готов поиграть с другими ребятами, но они скорее всего все в школе. Но все равно, никто не хочет играть со мной.
Чарли казался черствым, грубым и заносчивым, но внутри у него творилось нечто противоречивое и непонятное. Ему нравилось чувствовать себя не, таким как все, одиноким волком изучающим все, что попадалось ему в руки, но он нехотя признавал, что ему нужны друзья, что он хочет смеяться над шутками и нелепыми ситуациями.
Выстроив стену недоступности и скептицизма, он забыл добавить маленькие кирпичики сдержанности и доверия, чтобы его стена приобрела хотя бы дружелюбный цвет, а не такой серый, как его душа.
Он считал, что его душа серого цвета, если она есть конечно. Почему? Он сам не знал. Он просто чувствовал себя серым, он не был злым, не был хорошим. Он был нейтрален, и от этого чувствовал себя серым и скучным. Софи же всегда была светлой, и дело совсем не в цвете волос или глаз. Она была такой наивной, такой глупой, доверчивой и дружелюбной, что серый и черный цвет совсем не подходили к цвету ее души.
– Чарли, а почему мы не ходим в школу? – Спросила Софи присаживаясь на край скамейки, которая покрылась холодными каплями после дождя. Нервно дергая ногами Софи рассматривала свое отражение в луже, в котором видела себя, и не себя одновременно. Это была она, но какая – то мрачная, с темными кругами под глазами, и совсем не имевшая зрачков и радужки в глазах.
Видения не пугали ее, лишь беспокоили. Чарли знал о ее особенности, но никому не говорил, даже Клариссе Дикинсон, которая не знала об играх Софи с мертвыми крысами.
– Ты в детский дом хочешь? Хочешь жить с огромным количеством сирот таких как мы? Нам не стоит ошиваться у подобных мест, мы там пропадем, – кричал Чарли. – Если ты Софи просто хочешь научиться читать и писать, то я всегда готов научить тебя. Я могу дать тебе знания из тех книг, которые я прочитал.
– Но ведь, миссис Дикинсон может усыновить нас, и Чарли я хочу найти друзей. Настоящих друзей, понимаешь? Иногда мне кажется, что я сумасшедшая, потому что вижу разные штуки, и общаюсь только с тобой.
– Не может Софи! Мы ведь обсуждали детали нашего усыновления. После пропажи детей, она несколько раз пыталась усыновить ребенка, но ей не дают, из – за того, что ее муж куда – то дел их. Они считают, что миссис Дикинсон убийца! А мы уже взрослые Софи, нас никто не возьмет к себе, ты это понимаешь?
А так, мы живем в доме, кушаем каждый день горячий хлеб и булочки с изюмом! Да еще и зарабатываем! Наша жизнь просто невероятна, зачем нам это нужно?
– Но у нас было бы больше друзей, учись мы в школе! Да, мы сироты, но неужели мы не имеем права заводить друзей?
– Эх, Софи. Количество не значит качество глупышка. Количество друзей не имеет значения, знаешь кто мой лучший друг? Я знаю, что ты не догадаешься, но это ты Софи. Запомни, если у человека много друзей, то скорее всего большая их часть на самом деле окажутся предателями, и воткнут нож в спину.
– Ты как всегда прав Чарли, извини, просто иногда мне кажется, что мы достойны лучшего.
Чарли осматривал причал, нырнув глубоко в себя, он раздумывая над словами Софи заметил, как ветер несет газету прямо в лужу под ногами сестры.
