Проклятая статуя - страница 27

– У меня многие руки Эмиль просили и предлагали в обмен горы золота, – вдруг промолвил Песинг, посмотрев на хозяина особняка.

– Чего ты хочешь? – уточнил советник Зьюфа.

– Помоги мне отобрать у старика Сонтерфа поместье в Ириаксне. Король тебе не откажет.

– И это всё?

– Да.

– Хорошо, после свадьбы я поговорю с правителем, – обещал Падос, а Тия побледнела, но в сделку вмешиваться не стала.

– Договорились. Завтра после полудня мы ждём тебя, – довольный собой, проговорил Фейкус.

Песинг уже второй год пытался отобрать зелёные луга у Сонтерфа, но у старика была поддержка племянника короля. Если Кармол ему поможет, то Фейкус выдворит Сонтерфа и расширит свои владения. Однако радость от обещания Падоса не затмила разум отца невесты, и Песинг, пройдя к столу, захотел обсудить расходы на предстоящую свадьбу. По закону их разделяли поровну, и Фейкус решил всё сразу обговорить с Падосом. Тимилия, не желая слушать, как два скупых старика перепираются из-за того, кто из них и за что заплатит, сказала, что подождёт Кармола в зале, среди других гостей и ушла.

Пройдя к креслу, в котором недавно сидела, Тимилия увидела в нём Эмиль, окружённую подругами. Что бы ни попадаться им на глаза, она развернулась и столкнулась с Фердином, направляющимся к сестре. Глаза у графа широко распахнулись, когда он увидел девушку, которую искал несколько дней.

– Это вы?! – воскликнул он.

Дочь Хардока удивлённо посмотрела на потомка Радексны.

– Сплю я или вижу вас? – проговорил Фердин, отступая.

Тилия хотела его обойти, но сын Фейкуса не пропустил её.

– Как только я увидел вас, сердце моё забилось от желания жить и служить вам. Вы меня очаровали, пролетев, как нежная бушующая весна над серым заледенелым лесом, – произнёс Песинг.

Проходившие мимо две девушки удивились признанию, слетевшему с уст молчуна Фердина, ведь он был немногословным и серьёзным, и казалось, не испытывал ни к одной красавице нежных чувств. Тия шагнула к колоннам, а граф взмолился:

– Простите, но моя душа рвётся к вам и не находит покоя, крича о том, что вы стали для меня раем, к которому стремится каждый из нас. Я ведь начал думать, что сошёл с ума и мне везде мерещится красивая девушка, которую никто кроме меня не видит. Не уходите и не сердитесь, прошу.

Проследовавшие к креслам дамы тоже стали оборачиваться и смотреть на Фердина. Тилия, удивлённая признаниями графа, лишь вчера увидевшего её на рынке Мэтла, не поверила ему.

– Вижу, что сердитесь, и вы правы. Я несдержан и слишком много говорю, но я так рад вас видеть. Друзья смеются надо мной, считая, что я грежу наяву, они думают, что Фердин влюбился в свою мечту, и это правда. Вы моя мечта, мой идеал, – сказал сын Фейкуса.

– Вы можете помолчать, – попросила синеглазая красавица.

– Нет, я должен вам всё сказать, открыть чувства, которые переполняют мою душу, так как боюсь, что вы снова исчезните.

– Я не исчезну, – произнесла Тимилия, поправив золотой локон, выпавший из причёски, ведь она чувствовала искренность собеседника.

Перед ней внезапно появились умоляющие глаза Эмирейка и надменные Эмиль. Не желая причинять графу такой же боли, Тилия решила предложить ему дружбу.

– Правда? Обещаете? – обрадовался Песинг, но тут же помрачнел.

Заметив на руке девушки перстень, Фердин огорчился, предположив, что незнакомка уже помолвлена и хотел спросить, но тут его увидели друзья и окликнули. Осознавая, что продолжая говорить о своих чувствах, потомок Радексны, вспомнив о Эмирейке, позовёт его, Тимилия растерялась. Она не желала, что бы о её приезде стало известно Мирантону.