Проклятая статуя - страница 53

Узнав об этом, Мирантон стал отказываться от еды, и это испугало Инзиа, ведь её муж был сильным человеком, и раз граф перестал принимать пищу, значит, он решил умереть, что бы освободить жену от страданий. Раньше он открывал и закрывал глаза, если был с ней согласен, но вот уже несколько дней Бергтак никак не реагировал на её вопросы и мольбы. И как только она не убеждала его, мужчина сжимал губы и закрывал глаза, а теперь и вовсе перестал на неё смотреть.

Рассказав мужу о том, что не стала сообщать сыновьям о его состоянии, Инзиа, подойдя и присев на кровать, сказала о приезде Фердина и о том, что друг Эмирейка хочет повидаться с ним. Бергтак резко открыл глаза, и жена поняла, что он не желает, что бы его таким видели. От еды Мирантон снова отказался и закрыл глаза, а Инзиа, пробыв с мужем до вечера, спустилась в гостиную, куда вскоре вошёл Фердин и спросил, как себя чувствует граф.

– Изменений пока нет, – сдерживая эмоции, проговорила хозяйка замка, отведя взгляд в сторону.

– Я могу к нему зайти?

– Бергтак сейчас никого не хочет видеть.

– Тогда завтра, – согласился Песинг.

– Нет, он… не хочет, – в глазах Инзиа заблестели слёзы.

– Понимаю. А Эмирейк скоро вернётся? – спросил сын Фейкуса.

Графиня отошла к окну и вытерла слёзы, струящиеся по щекам.

– Что-то случилось? Он, ведь в столицу поехал? – уточнил Фердин.

Инзиа отрицательно покачала головой.

– Где же он?

– Исполняет свой долг, – помолчав, произнесла несчастная женщина.

– Какой долг? – не понял Песинг.

– Долг верноподданного. Мой сын отправился на север изгонять с земель королевства племя Ийфанков, – ответила хозяйка замка и пригласила гостей к столу.

– Он присоединился к войску Велкана? – поразился Фердин.

– Да, и мы думали, что ты с ним.

– Нет, я его давно не видел.

– Вы поссорились? – встревожилась Инзиа.

– Почему вы спрашиваете, госпожа?

– Эмирейк вернулся другим: молчаливым, потерянным и опечаленным. Я спрашивала, но сын отмалчивался. Эмирейк что-то скрывает, но я чувствую, что его душа страдает.

Молодые люди, сидящие напротив, переглянулись и Инзиа спросила:

– Ты ведь друг Эмирейка, скажи, отчего болит его сердце?

– Не знаю. Я думал, он будет счастлив, – удивился Фердин.

– Отчего?

– Эмирейк помолвлен, – объяснил сын Фейкуса.

– Что?

– Ваш сын встретил добрую и нежную девушку, лучше которой на свете нет, – ответил Фердин, посмотрев на Тилию.

– Он ничего нам не сказал. Нет, ты ошибаешься, в его сердце царила тоска и боль, оттого он и к войску примкнул, – возразила Инзиа.

– Мой друг тосковал без любимой, её дядя оказался тираном, выступившим против помолвки. Эмирейк человек чести и, видимо, он решил добиться его уважения, вернувшись в столицу с победой, – предположил сын Фейкуса.

Инзиа удивлённо посмотрела на Фердина, не понимая, принимать ли эти объяснения, так как не поверила, что сын мог скрыть от неё такое известие. Посмотрев на светловолосую спутницу Песинга, которая не отрывала глаз от тарелки, жена Бергтака обратила внимание на бледное лицо незнакомки и чёрные дрожащие ресницы. Решив позже наедине поговорить с Фердином, она, после ужина, проводила молодых людей по комнатам и зашла к мужу, рассказать о том, что узнала. Присев напротив, Инзиа сказала:

– Не могу поверить в то, что наш сын мог без твоего согласия просить руки какой-то девушки, ничего нам не сообщив.

Граф открыл глаза и печально посмотрел на жену. Её жизнь была в нём и в детях, но трое старших сыновей уже выросли и уехали в столицу, а теперь и Эмирейк покинул поместье. Причина его отъезда, высказанная Фердином, больше импонировала Мирантону, чем сомнения и беспочвенные догадки Инзиа. Он говорил с сыном и осознал, что Эмирейк хочет добиться славы. И если семья невесты отвергла молодого графа из-за того, что его род не был прославлен в битвах, и не имеет высокого положения при дворе короля, то Эмирейк мог отправиться с войском Велкана, что бы завоевать признание и быть принятым Зьюфом и его приближёнными.