Проклятье Центральной Африки. Шесть лет среди людоедов - страница 3

Бома – белая стрелка, Матади – красная стрелка, Леопольдвиль (в настоящее время Киншаса) – желтая стрелка

К счастью, я не долго задержался в Матади, который предлагает практически ничего интересного для путешественника, особенно того, кто видел его раньше. Он вполне оправдывает свое туземное название «Место камней», потому что представляет собой один непрерывный монотонный каменный гребень, редко покрытый кустарником. Кстати, Стэнли, который получил свое туземное имя «сокрушитель камней», за то, что в его времена дороги здесь еще не были проложены, и его марш из Матади в Леопольдвиль был бесконечно более труднее, чем у сегодняшних исследователей Конго. Ему просто нужно было прорваться сквозь скалы к Виви, и когда он показал местным жителям направление, в котором он собирался идти дальше, они проявили крайнее сомнение в том, что белый человек сможет порохом взорвать камни, препятствующие его задуманному продвижению. Со смесью изумления и страха они окрестили его благоговейным именем «Сокрушителя Камней». Мне кажется, они думали, что он обладает совершенно сверхъестественными способностями.

Вид на Матади с самолета

Первое, что вы видите, поднявшись с моря к Матади, – это несколько разбросанных в беспорядке домов и два длинных сарая на переднем плане, второй из которых – склад слоновой кости и каучука – ценные и сомнительно приобретенные бельгийским правительством товары, ожидающие отправки в Антверпен. Государственным служащим, которые следуют через Матади по пути к их станциям на реке, практически не предоставляется жилье, хотя это место является главным населенным пунктом района, и правительство легко и с пользой могло бы обеспечить жильем многочисленных чиновников, постоянно перемещающихся через него вверх и вниз по Конго.

Матади

Я обнаружил, что должен был выбирать из «лучших», так называемых отелей. У меня был – как и у любого другого чиновника, слуга, чтобы присматривать моим багажом; но это, ни в коем случае, не носильщик. Мне приходилось делить комнату с другим белым мужчиной, поскольку номера в «отелях» были настолько дефицитны. Я не пожалел, когда должен был уехать на следующее утро, и с облегчением отвернулся от города Матади рано утром 3 июля, загрузив свой багаж в поезд и удобно устроившись в вагоне первого класса.

Участок железной дороги Матади – Леопольдвиль

Я не могу не отразить в книге, какую пользу эта железнодорожная линия принесла для коммуникаций в этой части Африки, и сопоставить ее с тем, что я видел 1894 году. Тогда железной дороги не было. Маршрут был только что обследован, и мы все еще были вынуждены использовать туземные тропы и преодолевать большие расстояния пешком – один или два белых человека и длинная, растянутая вереница носильщиков. Продвижение было действительно медленным, и каждый марш был испытанием, а для достижения цели, путешествие к которой теперь занимает два дня, требовался двадцать один день. Было обычным явлением, что багаж бросался посреди дороги, негры бастовали и требовали оплаты сверх тарифа, предусмотренного договором, на маршруте среди них возникали болезни. Теперь путешествие абсолютно безопасно, хотя и довольно медленное по европейским меркам.

Но, хотя это значительное нововведение способствовало тому, что путешествие стало несравненно более приятным, цены на билеты кусаются. Цена билета из Матади в Леопольдвиль была пятьсот франков, и, учитывая, что это плата за поездку продолжительностью не более двадцати четырех часов, железнодорожная компания получает неплохую прибыль. Некоторые люди даже отказываются платить. Один из них – британский консул; всегда в знак протеста пользуется только вагонами третьего класса, путешествуя с туземцами на открытых платформах.