Григорий скинул туфли, снял носки и шагнул. Ледяная вода обожгла ступни.
– Эй, дядя! Там глубоко. – Услышал сзади звонкий девичий голосок и сделал шаг назад. Обернулся.
Девушка с книжкой смотрела на него с наглой ухмылкой. Из-за её плеча вынырнула вторая с помятым, похожим на перевёрнутое пирожное «Корзиночка» лицом и удивлённо захлопала глазами. Похоже, она проспала появление незнакомого мужчины.
– Что, очень глубоко? – Григорий расстегнул ширинку.
– Метра два.
– Хм, – застегнул ширинку и снова шагнул в воду. Решил искупаться в штанах. В последнее время на ногах появились непонятные, сочащиеся гноем ранки. И хотя их почти не было видно за густой порослью волос, но демонстрировать перед малолетками болячки не хотелось.
«В багажнике есть спортивки, правда, в масляных пятнах, да и чёрт с ними, пока до города доеду, спецовка высохнет, где-нибудь в лесополосе переоденусь», – решил Григорий и двинулся вперёд.
– Там почти сразу резкий обрыв, – снова крикнула девушка с книжкой.
– А ещё здесь сомы водятся, – добавила низким голосом вторая, – стокилограммовые.
Но Григорий продолжал идти. Он хорошо плавал и ничего не боялся. А чего ему бояться? В этой тихой заводи даже течения нет.
Шагов через десять дно под ним и правда провалилось. Он успел набрать в лёгкие воздуха, нырнул и поплыл. Студёная вода приятно обжигала тело, он вынырнул и посмотрел на берег. Девушка с книжкой помахала ему рукой и отвернулась. Вторая поднялась и пошла к воде. «Фыр», – мотнул кучерявой головой Григорий, рассыпая вокруг себя искорки воды. «Хорошо-то как! Доплыть до косы и обратно». Снова нырнул.
Теперь вода казалась тёплой, и он открыл глаза. Ему нравилось плыть под водой с открытыми глазами. Мутная вода умиротворяла таинственностью. Но вдруг что-то большое, холодное и мерзкое коснулось его пятки, он резко развернулся и оцепенел. Из бурой тины на него печально смотрели бледно-жёлтые с чёрными пятнышками мамины глаза. Седые волосы обвивали одутловатое бледно-голубое с багровыми крапинками лицо. Коричневые губы чуть приоткрылись, и он услышал гулкий, похожий на стон, зов: «Гришаааа! Гришенькаааа!»
Тая осторожно потрогала кончиком большого пальца ноги воду.
– Брр, – поёжилась и крикнула, не оборачиваясь: – Холодная.
Аннушка закрыла учебник, поднялась и подошла к подруге.
– А этот где?
– Не знаю, – пожала плечами Тая и грубо хихикнула. – Сом утащил.
– На косу уплыл, наверное. – Аннушка улыбнулась и подставила лицо солнцу.
В это же время лодку со спящим рыбаком качнуло и накренило.
– Ух ты! – дёрнулся Никола Коцолапый, поправил съехавшую на нос шляпу и, вытянув шею, поглядел за борт. Вода у бортика колыхалась, огромная чёрная тень медленно двигалась вдоль лодки.
– Ух ты! – Никола вцепился в удило.
Он уже и не надеялся на удачу. Начал облавливать с вечера, просидел на стрёме всю ночь, кутаясь в старую шубу, и ничего. Хотел закончить на утренней зорьке, да задремал. Сморило так, что и не заметил, как солнце вошло в полдень. И вот тебе на! Проснулся-таки хищник, поднялся из бочага. Любят сомы ямы всякие, главное дождаться, когда он из неё выйдет. Вот и дождался. Донная, переоборудованная из спиннинга, удочка выгнулась дугой, леска натянулась и потащила.
– Ух ты! – вскрикнул Никола и потянул удочку на себя. Из воды показалась огромная усатая морда двухметрового сома. Бледно-жёлтые с чёрными пятнышками глаза смотрели на Николу с печальным укором.
