Очень скоро Жормон догадался, что призраки хотят видеть его. Он уже поменялся местами с Эндрю, что бы самому пострелять из пушки, и сейчас видел, что загробное трио обращается к люку, под которым съежился перепуганный мускулистый сержант. Весь батальон, оцепенев, смотрел на ожившую легенду. Тем временем двойник открыл клин затвора пушки, извлек снаряд и уложил его на пол. Мишель уже доверял этому существу, поэтому не вмешался. Пушка опустилась прямо к голове Сильфии.
– Я слушаю тебя! – отрывисто сказал он в ствол.
– Ты боишься? – прозвучало оттуда.
– Ты знаешь мой ответ.
Сильфия помолчала.
– Посмотри на меня еще раз. Видишь ли ты меня?
– Вижу.
– Неужели я не кажусь тебе обворожительной, прелестной и желанной?
– Первый раз ты понравилась мне больше.
Мертвая фаворитка тотчас же приняла прежний облик. Даже стала еще прекраснее. Теперь волосы ее были убраны в высокую прическу, украшенную жемчугом и изумрудами.
– Ты прелестна!!! – не выдержал двойник.
Взгляд Сильфии моментально вспыхнул огнем:
– Выйди ко мне, милый. Поцелуй меня, и я буду твоей!
При последних словах молния сверкнула в черных глазах утопленницы.
– Нет уж! Благодарю покорно. Нам и отсюда все хорошо видно! – насмешливо ответило существо.
– Иди сюда, трус!!! – пришла в ярость фаворитка. – Проклятый де Тампль, ты тоже смеешься надо мной! Но – нет… Я выпью кровь этих людей, я сделаю всех своими солдатами и покорю мир – но ты будешь моим. Ничто не может спасти тебя. Никто не смеет смеяться над чувствами Сильфии Аштаротской!
Не успел Мишель ответить, как маркиз засунул свою руку в пушку, и лейтенант с ужасом услышал, как она быстро приближается по стволу. Он захлопнул тяжелый клин, и сразу же рука де Тодеса заскреблась о его гладкую стенку. Мишель с силой нажал педаль выстрела, острый боек вместо капсюля снаряда впился в кисть мертвеца.
Призрак закричал и выдернул из пушки окровавленную семиметровую руку. Пока он по-собачьи зализывал рану, конечность приняла нормальные размеры.
– Смотри, малодушный! – снова прозвучал голос фаворитки. – Все готово к нашей свадьбе. Свита несет приданное, дорогу посыпают розами… С тобой, а не с ничтожным Людовиком пойду я под венец!
Туман уже окутал весь танкодром, и из него выходили все новые и новые существа. Они несли мертвых детей с прокушенными шеями и вырванными сердцами, драгоценности времен Людовика XV и ордена германского Вермахта. Красивые, но обезображенные сабельными ударами, девушки из свиты фаворитки разбрасывали по изрытым танковыми гусеницами дорожкам маленькие детские сердца, которые языки адского пламени тут же превращали в яркие алые розы.
У Жормона закружилась голова:
– Я не понимаю… Причем здесь де Тампль?
Сильфия расхохоталась:
– Ты думаешь, крестьянская кровь и простые фамилии спасут тебя? Наивный! Вы оба – последние из рода де Тамплей. Рода, подарившего мне величайшую любовь и еще большую ненависть.
– Любовь?! Но ведь это по приказу де Тампль тебя…
– Да!!! – ярчайшее пламя полыхнуло из глаз призрака. У танковой оптики автоматически сработали светофильтры.
– Да!!! Но меня обидела виконтесса. В тебе же, глупый, я вижу кровь и плоть графа, прекрасного Мишеля де Тампль. А не его ревнивой кузины.
– Так ты – де Тампль?! – одновременно спросили друг друга лейтенант и двойник. И так же синхронно ответили:
– Да хрен его знает. Мало ли что было до революции…
Вот только революции они подразумевали разные.
