Через два дома от питейного заведения показалось темное здание с толстыми решетками на окнах. Тюрьма. Людвиг покачал головой, поняв, что место для нее выбрано весьма удачно. В этот узкий переулок редко заглядывало солнце, оставляя заключенных в тени и сырости. А близкое соседство кабака позволяло городской страже быстро отправлять бузотеров под замок. Магические поединки в столице запрещены королевским эдиктом, но кто старался его соблюдать? Особенно после нескольких кружек вина.
Сквозь черные решетки виднелись угрюмые лица узников, казалось, переломанные этими стальными прутьями. Смогут ли они вернуться к нормальной жизни или так и останутся на дне общества?
Через некоторое время Людвигу повстречался патруль. Знакомый офицер отсалютовал молодому графу, и тот дружески кивнул в ответ. В отдалении показался метельщик, убирающий с земли первую опавшую кленовую и тополиную листву. Столица понемногу просыпалась.
Повернув на аллею Любви, Людвиг заметил множество женщин в красивых, ярких одеждах. Шлюхи. Красные фонари на аллее уже тушили, а из крайнего дома выбежал господин в одних кюлотах, крича, что его обокрали. Конечно, продажные девки ответили ему издевательским смехом. Усмехнулся и Людвиг. Да, он и сам иногда посещал подобные места, но делал это очень аккуратно. Выбирал постоянных партнерш, которым доверял. Ну и, конечно, следил за тем, чтобы не выпить лишнего, а в его глубоких карманах не водились большие деньги. По крайней мере, такие, которые жаль потерять.
На широком проспекте прогуливались уже совсем другие люди. Чопорные офицеры, блестя пуговицами и звеня шпорами, вели роскошных столичных дам под руки. Женщины, прячась от солнца под зонтиками и обмахиваясь веерами, щебетали, словно весенние беззаботные птички. Понятно, что вскоре могла решиться их судьба. Они готовились к маскарадам и балам, проводя репетицию своих будущих интриг. Кокетки прощупывали почву, тренируясь на младших офицерах, втайне мечтая выйти замуж за каких-нибудь более влиятельных господ. Генералов, герцогов или, на худой конец, графов. Одна из дам, улучив момент, даже стрельнула глазками в Людвига, но тот оставался безучастным. Ибо его ждала милая Екатерина, к которой он и направлялся.
На морской набережной поднялся легкий ветер, и Людвигу пришлось поддержать рукой свою шляпу, дабы она не улетела в воду. На рейде стояло несколько красавцев бригов и бригантин, их паруса надувались, словно щеки прожорливого бургомистра, а на мачтах развевались яркие флаги. Слышались звонкие команды капитанов, переливчатые свистки боцманов, перемежаемые вздохами и крепкой мужицкой бранью. Флот готовился к торжественному параду.
Чуть поодаль, у старого причала покачивался на волнах, лениво накренившись, ветхий фрегат, давно уже списанный, но оставленный в качестве памятника. Доски его палубы прогнили, хотя они помнили тяжелую поступь покойного Карла Десятого и шелест платьев его многочисленных любовниц. Руль тосковал по крепким рукам капитана, одержавшего сто лет назад морскую победу, а пушки хранили сажу и гарь от выпущенных по врагу ядер. Увы, все это в далеком прошлом, а старый корабль стоит на вечном причале, ожидая своей смерти от беспощадного времени.
На широкой поляне, обрамленной низким зеленым кустарником, стоял памятник основателю города и династии, Карлу Первому. На огромном камне возвышалась железная фигура конного всадника. Карл изображен на могучем вздыбленном коне, правая рука угрожающе поднята, словно король собирался поразить врага своей магией. Лицо выглядит строго и ожесточенно, переливаясь в свете факельных огней по краям небольшой площади, а сзади раздается плеск морской волны.
