Проклятие Аллы - страница 3

Первое время Алла старалась не отсвечивать, ожидая, что её точно выпрут за то, что посмеялась над этой сектой. Или обидела их обаяшку-лидера, вон его как всего перекосило от её слов, аж позеленел с горя. Ну симпатичный, конечно, да. Ну ладно-ладно, более чем симпатичный! Но мужик же, фу.

Соседки по жилью у неё не оказалось, поэтому по вечерам она тусовалась в комнате в одиночку. Правда, интернет тут почти не ловил и связь тоже, едва пару палок на экране было видно. Зато на первом этаже в шкафу нашлась весьма неплохая библиотека, и современные авторы, и старая добрая классика. Было приятно на время отложить все заботы о проживании и просто поваляться с книжкой после плотного обеда. Просто почувствовать себя человеком, а не загнанным зверем – давно забытое ощущение, такие короткие временные всплески во мраке проклятой жизни.

С утра Алла помогала с готовкой в коттедже. Прибиралась, откидывала снег с дорожки. Несколько раз ходила в зал Большого дома мыть полы. Или помогала Алёне, когда та в своей студии настраивала свет.

В целом всё было весьма ненапряжно для халявной еды и тёплой постели отличного качества, она даже наконец выспалась. Если бы не одно «но». Если бы не эти добровольно-принудительные еженедельные собрания. На них ходить нужно было обязательно, отлынивать нельзя, даже если соврёшь, что заболеешь. Алла так пробовала. Но Алёна тут же вызвала фельдшера, и пришлось сознаться, что всё, кажется, прошло. Но беглого осмотра всё-таки не избежала. И теперь каждое воскресенье она сидела в конце зала и слушала дивный голос лидера, Демьяна Сергеича, вместе с остальными. Он рассказывал о том, сколько мяса-шерсти-яиц они продадут, сколько выручат, бла-бла-бла, бла-бла-бла. Спрашивал, как идёт подготовка к Новому году, кто что придумал, и все ли сделали списки подарков. Его голос реально звучал, как песня. Можно было не слушать смысл, но сам голос не слушать было просто невозможно. Он просто околдовывал, и хотелось, чтобы этот проклятый Демьян Сергеич не умолкал, не останавливался, иначе сердце противно ныло. Алла старалась не смотреть на лидера. Потому что пару раз глянула и поймала на себе его взгляд. Пристальный. Пугающий. И вся взмокла. Но это, конечно, от того, что в Большом доме всегда было слишком натоплено.

Сама община эта странная какая-то была. Как одна семья. Охранники могли зайти в любой дом и пообедать там или помыться. И все им всегда были рады, только Алла всегда предусмотрительно убегала наверх. Пряталась, зная, как на неё обычно регаируют. Пережидала нашествие гостей и спускалась, чувствуя себя, как и везде, чужой.

Пару раз чуть не столкнулась нос к носу с лидером, но успевала укрыться то в туалете, то в шкафу. Этот зеленоглазый хлыщ, конечно, был симпатичным, даже больше – притягательным, но он – мужик и этим всё сказано. Однажды вечером ей показалось, будто он стоит под окнами и смотрит прямо на неё. Возникло нехорошее подозрение, что и лидер тоже заразился болезнью, которой страдали все мужики, пообщавшиеся с ней. И подозрение это потихоньку крепло. А это значило, что пора сваливать.

Иногда она осторожно расспрашивала Алёну об этой секте, но каждый раз казалось, будто та что-то недоговаривает. Причём что-то очень важное.

– Ты не думай, мы же не секта, – объясняла Алёна. – Мы просто люди, которые друг другу помогают. Вон соседи наши, по левую руку, Жанна и Зара. Одна наркоманила так, что её из дома выгнали, а вторая цыганка, она воровала, тем и жила. Или, допустим, Игнат, у него чёрная депрессия была, его вообще из петли достали. А сейчас вон смотри какой стал, после спортзала-то! Рената их всех привела, а Демьян Сергеич вылечил. Навсегда. Многие уходят, конечно, после излечения. А они здесь решили остаться, другим помогать. И Эва Раковская тоже осталась. И я. Хозяйство большое, кто скотиной занимается, кто бухгалтерией, кто товар в город возит. Бизнес большой. Была ж на собрании, слышала? Может, и ты останешься, любые руки нужны.