У Дженны аппетит был отличный! Она спешила проглотить пюре и поскорее убраться из общественной столовой. Учителя и медсестры иногда подсаживались к ней, чтобы пообщаться, вызнать о ее самочувствии и настроении.
– Как твои дела, Василиса? – вдруг раздался над головой девочки женский голос.
Это была высокая худощавая женщина с гордой осанкой и тяжелым взглядом главнокомандующего отделения медсестер. Та самая старшая медсестра, о которой девочку предупреждал Друговский, – поборница дисциплины и обладательница вызывающе алых волос, неизменно завязанных на затылке в объемный пучок.
– У меня все хорошо, – вежливо ответила Дженна, отводя взгляд.
Бледно-голубые глаза женщины вызывали у нее неприятные ассоциации с медицинским сканером.
– Слышала, ты много читаешь, – улыбнулась своими тонкими красными губами медсестра Белова. – Учебники по медицине – хороший выбор. Хочешь стать врачом?
– Хирургом, – со злости буркнула девочка первое, что пришло ей в голову.
– Вот как, – одобрительно кивнула женщина. – Чтобы помогать самым безнадежным больным?
– Мне интересно внутреннее строение человека. – Дженна заставила себя улыбнуться.
Медсестра присела на стул, внимательно наблюдая, как девочка доедает десерт и неловко вытирает сладкие пальцы о салфетку.
– Сегодня у тебя короткий учебный день, – внезапно сменила тему Белова. – Хочу предложить тебе прогуляться, – она понизила голос, – наверх.
Дженна онемела от страха. Подниматься на верхние этажи строго запрещалось! Среди детей ходили страшилки, будто бы там ликвидируют «неизлечимых»: как их тела, так и личности стирают из памяти даже близких и знакомых людей. Преждевременная смерть одного индивидуума не должна пугать или расстраивать остальных. Как именно это происходило, никто не знал. А поскольку пациент исчезал из памяти, все это были только слухи.
– Если ты закончила обедать, идем, – не терпящим возражений голосом сказала медсестра Белова. – Время не ждет…
Девочка и женщина молча встали из-за стола и направились к выходу. Они долго шли по лестницам, поднимаясь все выше. Проходили вдоль длинных серых коридоров, единственным украшением которых были закрытые двери с одной стороны и большие окна – с другой. На средних этажах, где жили воспитатели, учителя и врачи, пластик окон был прозрачным, так что можно было увидеть город. Башни небоскребов отражались от куполообразного неба. Улицы делили землю бороздами линий и углов.
Дженна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Самые верхние этажи, куда вела ее старшая медсестра, были заброшены; если ей и предстоит быть ликвидированной, она еще сможет сбежать. Однако, когда они оказались на очередной лестнице, медсестра взяла девочку за руку.
– Нам еще выше? Зачем? – испугалась та, не в силах бороться с тонкими пальцами женщины, которая влекла ее за собой.
– Терпение, – коротко ответила Белова.
Она отперла дверь, ведущую на запретную территорию, и протолкнула Дженну вперед себя.
– Но сюда нельзя! – крикнула девочка. – Вы не имеете права! С детьми так нельзя!
– Не надрывай горло, дурочка, побереги свое тело, – скривила губы Белова.
– Вы думаете, что никто не будет меня искать? – настаивала Дженна. – Думаете, у меня нет друзей? Вы ошибаетесь! У меня есть друг…
В ответ медсестра лишь беззвучно рассмеялась.
Они прошли по коридору и, войдя в одну из пустых комнат, остановились. Цепкие пальцы медсестры разжались, выпуская девочку на свободу. Дженна рванулась обратно к выходу, но Белова преградила ей путь и, мягко развернув, оттолкнула назад.
