– Я хотел, чтобы ты рос обычным ребенком, – ответил отец, подняв на сына взгляд, полный соленой влаги. – Я не хотел, чтобы и ты боялся всю жизнь… как я…
– Замечательно! – возмутился Кай, негодующи всплеснув руками. – И ты искренне верил, что лучше всю жизнь врать мне, что мать была из знатной семьи, сбежавшей с тобой из дома. И что какой-то вор ворвался в наш дом и убил ее, когда мне еще и недели не было?! Я всю жизнь ненавидел того, кого и на свете нет, а настоящий убийца моей матери преспокойно живет и здравствует?! И ты живешь в нескольких днях пути от него и просто прячешься по кустам?! И сейчас, ты вновь готов просто сбежать?!… – Кай отвернулся и брезгливо сплюнул.
– Ты не понимаешь! – почти завопил старик. – Он чудовище! Я не могу допустить…
– Чего?! – грубо перебил Кай, вновь посмотрев на отца. – Сколько я себя помню, ты трясся от каждого шороха, вместо того, чтобы сделать хоть что-то. Колдун он, или чародей, он все равно из плоти и крови…
– Не вздумай! – старик рванулся к сыну, поняв, о чем тот говорит. – Мы никто, мы не можем противостоять ему, я собственными глазами видел, на что он способен…
– Это ты никто! – Кай зло оттолкнул от себя отца. – И я не собираюсь становиться таким же.
Он замолчал, не глядя на отца, и желваки на его лице напряглись от еле сдерживаемого гнева.
– Я просто хотел тебя уберечь… – прошептал отец Кая и его и без того сухое осунувшееся лицо стало совсем бледным, он попытался глубоко вздохнуть, но воздух в груди лишь свистел, медленно и надрывно. – У меня больше нет никого, кроме тебя… – лицо его исказила гримаса боли и он схватился руками за грудь. – Ты мой сын… – из последних сил, упрямо твердил он, задыхаясь.
– Перестань, – все еще раздраженно велел Кай, подхватив под руку явно теряющего сознание отца. – Не хватало еще, чтоб ты слег. Идем.
Он одним рывком поставил отца на ноги и, поддерживая, повел в дом.
Солнце уже почти успело превратить спальню в настоящее пекло, когда Фий-Этт, наконец, открыла глаза и в изнеможении откинула с себя тонкую шелковую простыню, заменявшую летом теплое одеяло. Сэнджел уже давно встал, и комната, заполненная летней духотой, была тиха и безмятежна, если не считать привычного людского гомона доносившегося сквозь распахнутые настежь окна.
Фий-Этт потянулась и заставила себя встать с кровати. Она уже давно выспалась, но мысль о предстоящем дне неприятной тяжестью лежала на душе, заставив колдунью проваляться в постели почти до полудня. И, если б не жара, терпеть которую было уже невозможно, она так и нежилась бы дальше на шелковых простынях в надежде, что Сэнджел забудет о своих планах или, по крайности, забудет ее дома. Но явно намеренно широко распахнутые в стороны тяжелые бархатные шторы буквально кричали, что забывать никто, ничего и никого не собирался. А значит, рано или поздно, если Фий-Этт не поднимется сама, ее точно выволокут из спальни силком.
Именно сегодня, лорд Монрат решил наведаться в селение на встречу со старейшиной Торнусом. И, разумеется, супруга лорда не могла не принять в этом участие, которое сводилось к демонстративному проезду верхом через весь поселок и весьма формальному ее присутствию на переговорах.
Пройдя в комнату с большой мраморной ванной посредине, она неспешно умылась, дернула за шнурок колокольчика для вызова Марты, и вернувшись в комнату, вновь рухнула на кровать. Но не успела она толком устроиться среди мягких подушек, как в дверь уже постучали.
