Когда она была подростком, на ее теле появилась единственная черная частичка – родинка на правой щеке ближе к маленькому аккуратному носику. Ее зеленые глаза, унаследованные от отца, украдкой поглядывали на привлекательные черты лица Николаса. В его узких скулах и строгом прямоугольном подбородке, в его коротких медных волосах и темно-карих глазах она разглядела своего первого избранника. Когда он попросил мать выстричь почти налысо все волосы от виска до виска, а теменные уложить назад, ее взгляд вспыхнул кокетством юной девочки. Нравом она была беспечна и временами крайне инфантильна. Фрея растила ее как принцессу, а Уильям по своему нраву был мягок и обходился с ней, как с фарфоровой куклой.
Когда Агнессе исполнилось пять лет, Фрея снова забеременела. Уильям никак не ожидал услышать слова повитухи о том, что ребенок родился мертвым. Он в одно мгновенье побледнел и не смог проронить ни слова. Слезы навернулись у него на глазах, и он ринулся в комнату, но бабка его остановила. Она строго запретила беспокоить жену и приказала найти другое спальное место в доме. Фрея два месяца пролежала в постели и почти ничего не ела. Однажды бабка Гваделупа позволила ввести в ее комнату дочь, но мать никак не отреагировала на ее появление. Ее взгляд был настолько пустым, словно она прикоснулась к чему-то столь ужасному, что изменило всю ее сущность изнутри. Уильям при виде этих безжизненных глаз пытался неправдоподобно натянуть на свое лицо улыбку, но уголки губ дрожали, обличая нарочитость его эмоции. Этой наигранностью он пытался оказать жене поддержку, вернуть ей обратно веру в жизнь и вызвать в ней взаимное чувство. Но ответная реакция так и не проступала на ее мертвенно бледном лице.
Часы, проведенные в церкви за размышлениями, проходили незаметно. Святой отец сжег не один десяток свечей, молясь вместе с Уильямом за ее душу. И вот, однажды утром он застал ее сидящей на постели. Он молча встал перед ней на колени, словно человек, увидевший волшебство своими глазами. Расцеловав ее руки, он отметил в ее глазах зачатки жизненной силы и тяжелую усталость в ее лице. Он под руку провел ее по дому, словно влюбленный юноша, гуляющий по парку с девушкой. Она слегка прихрамывала и неловко волочила ноги. После она залпом выпила кружку воды и попросила вывести ее на улицу. Все жители застыли при виде нее, будто она была богиней, спустившейся с небес, а священник Уолтон в очередной раз убедился в великой силе Всевышнего. Перед его глазами явилось неоспоримое доказательство верно избранного им пути. Он безмолвно кивнул Уильяму в ответ на безграничную благодарность в его счастливых глазах. С того момента никто в этом доме не допускал даже мысли об еще одном ребенке.
Клинтон был вдовцом и, храня в своем сердце боль утраты, более не хотел вступать в брак. Он носил только черную одежду. Все шляпы, рубашки и прочее были сшиты из черного сукна. Лицо его было круглым, а выжженая солнцем кожа покрывалась морщинами. Он ухаживал за аккуратной линией бороды от уха до уха и любил подкрутить кончики усов. Отсутствие плоского живота с лихвой компенсировалось атлетическими плечами и крепкой красной шеей с десятком толстых жилок под свисающей кожей. За несколько лет до основания деревни он попросил отставку у своего монарха, отказавшись от титула лорда. Он выкупил у Уильяма коптильни и рыбацкие приспособления и продолжил его ремесло. Варвары не знали о восхождении нового поселения, да и найти его было трудно. В эти края они не наведывались, и деревня стремительно разрасталась. Все избитые и разграбленные жильцы соседних деревень съезжались сюда и находили приют и помощь на первое время.
