– Его били?
– Вряд ли. У него следы обморожения на коже. Ты же, наверное, читала – спать хочется, когда замерзаешь. А потом наступает такой период, когда люди себя уже не контролируют. Им вдруг становится жарко, они срывают с себя одежду, ползут, крутятся на коленях. Скорее всего вот откуда его царапины. Извини, мне пора.
Дима взял из стоящего на подоконнике подноса с инструментами пилу и направился к прозекторскому столу.
Он сделал два надреза вдоль ребер трупа, достал внутренние органы. Потом еще раз подошел к подоконнику, схватил какую-то продолговатую штуковину с круглым лезвием. Секционная наполнилась визжащими звуками. Санитар отогнул часть распиленного черепа, извлек мозг, положил его рядом с внутренностями.
Мысли Лики путались. От капелек крови, попавших на голубой халат, нестрашно. Вскрытое тело – ну а как же иначе, так надо… Пусть бомж, пусть пил. А если отравили? Как выяснить, не проводя вскрытие? Окружающее воспринимается достаточно спокойно и отстраненно. Вот только запах… Кровь, содержимое кишечника, остатки еды в желудке, все это исследуют руки Брэда Пита, его лицо не отражает никаких эмоций, а вот она…
Лика зажала рот рукой и выбежала в коридор. Опустилась на корточки, щелкнула зажигалкой.
– С тобой все в порядке? – Брук Шилдс, как и большинство красивых женщин, окружающими интересовалась постольку-поскольку. Ее голос звучал равнодушно. – Ты вся позеленела…
Лика заверила:
– Нормально все. Только этот запах. Показалось, что если не сбегу оттуда, то сойду с ума.
– Да ладно тебе. А покурить и там можно. Трупам, сама понимаешь, без разницы.
– А это у тебя что?
В руках Брук Шилдс была подставка с какими-то непрозрачными голубыми баночками.
– Образцы для анализов. Кровь, моча, кусочки тканей. Первые результаты будут через час. Остальное – потом. Тороплюсь…
Лика проводила взглядом худенькую спину, затушила окурок и тут же закурила новую сигарету. Курила она редко, и вторая сигарета подряд сразу же закружила голову. Но результат был достигнут. Сигаретный дым впитался в волосы и одежду, почти перебивая доносящийся из секционной запах смерти.
Она вернулась в зал и обнаружила трех экспертов-богатырей у стола с «пациентом» Джорджа Клуни.
– Дмитрий Николаевич, смотрите. Желудок, кишечник, почки – все в норме, – растерянно сказал Клуни. – Сердце, как у младенца.
Ален Делон нахмурился и отрывисто уточнил:
– Аорта?
– Чистая, без бляшек. Вот, посмотрите сами.
Руки Клуни извлекли из груды тканей длинную белую жилу.
– Бляшки – они как уколы от булавки. Такие малюсенькие дырочки, – пояснил Брэд Пит Лике на ухо. – У моего мужика все просто – смерть от переохлаждения. А вот Игорю что-то не везет, никак диагноз поставить не может.
Лика почувствовала необычайный азарт. А что, если мужчину отравили?
– Да нет, Лика, тут что-то другое, – задумчиво произнес Ален Делон. – Слизистые оболочки без следов ожога. Конечно, есть яды, которые не оставляют следов. Они через пару часов полностью разлагаются, и их и на экспертизе-то установить сложно. Но для этого надо быть химиком. А тут человек, судя по всему, простой. Да такому дали бы по голове – и все дела. Из дома его доставили, да?
Шэрон Стоун пошелестела бумагами и ответила:
– Да, привезли из собственной квартиры…
Лика смотрела на легкие – черные, словно заполненные изнутри чернилами.
– Он курил?
Джордж Клуни покачал головой. Теперь такие легкие у каждого второго вскрываемого человека. Мегаполис, копоть – вся гадость в легких и откладывается.
