– Согласен ли ты, Фредерик, взять меня в жёны?
И замерла, ожидая, что будет дальше. Мне всё ещё не верилось, что он это сделает, но...
– Согласен. Клянусь быть тебе верным мужем и обязуюсь почитать тебя!
Видимо, из-за шока я нервно хихикнула, подумав: «Ладно хоть о мужьях умолчал». Как он понял, что творится в моей голове – я не знаю, но император, улыбнувшись одними губами, едва различимо прошептал:
– Делиться ни с кем не буду.
Смущённо отвернувшись, я взяла из рук храмовника вино и протянула Крослиффу. Сделав большой глоток, он вложил ритуальный кубок в мои руки и приказал:
– Пей!
Тело сотрясала крупная дрожь, зубы нещадно брякали о край серебряного кубка, я с трудом отпила и посмотрела на... мужа.
– А теперь немного наших традиций, – просиял он.
Даже сообразить не успела, что это значит, как кубок перекочевал обратно к храмовнику, а я оказалась крепко прижатой к мускулистому торсу. Обжигающе горячие губы властно накрыли мои, и язык скользнул в приоткрывшийся от удивления рот, изучая захваченную территорию. От его ласкового прикосновения к нёбу моё тело содрогнулось от прошедшего по нему удара тока. Испуганно всхлипнув, я подняла руки, чтобы оттолкнуть этого наглого и невероятно жаркого, манящего мужчину.
Ну нельзя же так, на нас все смотрят! Недопустимо выставлять личные отношения на всеобщее обозрение. Ага, как будто всё, что происходило ранее, допустимо! Собравшиеся с самого начала церемонии в ступоре!
Ладони Фредерика, такие большие, что я сама себе показалась невероятно хрупкой, прошлись от моей талии к лопаткам, сильнее вжимая в твёрдую грудь и... мои руки, вместо того чтобы оттолкнуть, крепко вцепились в лацканы пиджака. Пока я внутренне металась, мужские губы терзали мои и, не удержавшись, я сделала робкое движение навстречу, ловя волны необузданного наслаждения, омывающие моё тело. Не понимаю, что со мной происходит, но я не могу ему сопротивляться! От бурлящей в венах крови закладывает уши и так хочется прильнуть к мужу плотнее, хотя куда ещё больше-то?
Бешеный рык донёсся откуда-то извне. Фредерик нехотя разжал объятия, оставив ладони на моей талии, придерживая. Кажется, отпусти он меня и я рухну, до такой степени дрожат колени. Тяжело дыша, мы не разрывали взглядов. В глубине чёрных глаз плескалось удивление, похоже, мужчина сам не ожидал того взрыва, что произошёл между нами.
– Какого чёрта? – ворвался в наш маленький мирок голос Риваза, руша всё волшебство.
Посмотрев на него с совершенно непроницаемым выражением лица, император спокойно поинтересовался:
– А в чём, собственно, дело?
– Вы превратили наши многовековые традиции в балаган, сделали из храма дом терпимости и спрашиваете в чём дело? – братика просто потряхивало от ярости.
Божечки мои! Он же приказал мне не подпускать Фредерика к себе, а я, не успев отойти от алтаря, в его руках растаяла. Брат меня убьёт! Буравящий меня взгляд, полный ненависти, лишь подтверждал мой вывод.
– Я поставил свою жену на одну ступень с собой, и не считаю это балаганом. И то, что мы скрепили клятвы поцелуем, тоже нормально и никоим образом не оскверняет ваш храм. Но доказывать свою правоту я не собираюсь. Дорогая, мы уезжаем! – выдав эпичную речь, Крослифф взял меня за руку и направился к двери.
– А как же банкет? Вы обязаны присутствовать... – промямлила я чуть слышно.
– А где бы ты находилась в этот момент? – он насмешливо выгнул бровь и, заметив, как я покосилась на постамент, хмыкнул: – Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Я не собираюсь развлекаться, пока моя жена, изнемогая от боли в ногах, изображает из себя куклу!
