Проклятие крокодила - страница 2

За детьми мускулистые солдаты несли в паланкине самого фараона. Его длинное красивое лицо сияло, как начищенная медь под жарким солнцем, но Ренни был разочарован, не увидев на нём двойной короны Чёрной Земли [11]. Вместо неё на голове фараона красовался густой чёрный парик, скрывающий его знаменитые рыжие волосы.

Рядом с фараоном, держа над ним зонт из оленьей кожи, защищающий от солнца, семенил молодой жрец. К облегчению Ренни, гадкого визиря, обычно везде сопровождавшего фараона, видно не было.

Пасер, старый визирь, был человеком амбициозным и жестоким, который не остановится ни перед чем, чтобы заполучить желаемое. По слухам, он серьёзно заболел, отведав испорченного сома, и не мог покинуть свой прекрасный особняк у Нила, даже чтобы пойти в суд или в храм. Поговаривали, что лечится он несколькими каплями самодельного волшебного зелья, которое принимает каждый день.

Ренни знал, что слухи, скорее всего, лгут. Визирь прятался, потому что злился. Злился, что ему не удалось украсть скарабея сердца своего старого врага, генерала Татиа! Ренни, Маху и Балаал позаботились об этом, попав в ошеломительное приключение, едва не стоившее им жизней.

При одной лишь мысли о старом визире Ренни содрогнулся. Что-то он делал теперь, когда его коварные планы сорвались? Задумывал новые козни?

– Смотри, что я тебе говорил? Фараон сегодня без накладной бороды, – прошептал дядя Пепи, когда позолоченный паланкин остановился возле гробницы. – И у него с собой нет священных посоха и цепа. Это значит, что Его Величество здесь как человек, а не как бог. Как я и думал.

– Узрите фараона, – объявил жрец с зонтом. – Узрите хранителя гармонии и баланса, избранного Амоном-Ра.

Дядя Пепи пихнул Ренни и ничком рухнул наземь. Ренни последовал его примеру, как и все остальные художники и мастера.

– Выражаем фараону наше скромное почтение, – громко сказал дядя Пепи от лица всех рабочих, собравшихся возле гробницы.

– Встаньте же на ноги, все вы, – сказал фараон, когда солдаты поставили его паланкин на землю. Он улыбнулся дяде Пепи. – Как ваши дела, господин художник?

– Хорошо, ваше величество, – ответил дядя Пепи, не поднимая взгляда.

– Ну-ну, – сказал фараон, – можете взглянуть мне в лицо. Сегодня я здесь как простой смертный.

Фараон повернулся к Ренни, и сердце у того едва не остановилось в груди.

– А это…

– Мой племянник Ренни, ваше величество. Он мой ученик, и он отлично потрудился над вашей гробницей.

– Молодец, юноша, – похвалил фараон. – Продолжай усердно трудиться и однажды, несомненно, станешь таким же востребованным художником, как твой дядя.

– Да, ваше величество. Благодарю, ваше величество, – удалось выпалить Ренни. Он не поднимал глаз, но знал, что принцы и принцессы таращатся на него. Ренни дружил с одной принцессой – Балаал, дочерью правителя народа Фенху [12] с севера! Балаал была находчивой, умной и бесстрашной. Она не соблюдала этикет. А эти монаршие дети, казалось, были совсем другими. На ум приходило слово «надменные».

– Ведите, господин художник, – велел фараон. – Хочу увидеть, как продвигается роспись моей гробницы.

– Отец, позволь пойти с тобой! – К фараону подошёл один из принцев. Он выглядел немного старше брата Ренни, Маху. Тощий, как палка, он всё ещё носил локон юности, доходивший ему до плеча. Вплетённые в локон золотые кольца сияли на солнце. Глаза у принца улыбались.