– Здравствуйте. Простите меня за вторжение! – оправдывался Вадим. – Я звал, но никто не ответил. Мне показалось, что в доме кто-то есть и…
– Ладно, не смущайся ты так! Ничего страшного не случилось! Я видела, как ты вошёл. Я как раз в огороде была, с другой стороны дома, огурцы собирала, слышу – машина подъехала, потом звал кто-то – вот я и пришла, а тут гость посреди моей кухни, – женщина приятно улыбнулась, глаза заискрились каким-то детским весельем, – чем обязаны гостям дорогим? Говори не стесняйся, чем смогу – помогу!
– Там, на дороге, завал: дерево упало – проехать не могу. Вы не знаете, как отсюда выбраться можно? Может, где-нибудь объезд есть? Мне бы как-нибудь до трассы добраться, не могу уже, сил нет, как вчера сюда заехал, так плутаю до сих пор! – пожаловался Сорокин, сейчас он немного успокоился, впервые за последнее время он видел перед собой адекватного, спокойного человека, с которым можно было нормально пообщаться.
– Не удивительно, что упало – такая гроза ночью была! А пути тут всего два: один впереди, который, как ты говоришь, дерево перегородило; второй тот, по которому ты сюда приехал, мимо озера. Но та дорога, что мимо озера проходит, сейчас наверняка размыта дождём, застрянешь так, что трактором не вытащить. Нет, конечно, пока дорога по лесу идёт – нормально, песок быстро воду впитывает, но когда на поле попадёшь!.. Вот там-то и увязнешь по самые уши! Ты же, когда с трассы съезжал, вдоль пашни ехал? – объясняла женщина.
– Да, а потом лес начался, и за ним озеро, – вспоминал Вадим.
– Так вот, на этой пашне ещё как минимум сутки делать нечего! Чернозём месить! А объезда, к сожалению, нет, люди пешком до автобусной остановки ходят, мы к таким вещам привыкшие, три километра – это не расстояние. Мужиков на помощь позвать тоже не могу, потому как нет их в округе. Одни старики остались, да и те с места не сдвинутся.
– Может, у вас бензопила есть или хотя бы топор? Я дерево с дороги уберу и сразу вам инструмент верну.
– Бензопилы нет, и не было никогда! Ты бы ещё трактор попросил! Одна я тут живу, уж лет десять как муж умер, да он и при жизни-то хозяином не был, чуть всё хозяйство не пропил! Вовремя на тот свет ушёл. А топор я тебе дам, и ножовку хорошую, кое-что из инструмента осталось, сама пользуюсь, больше-то некому, – женщина какое-то время стояла молча, смотрела себе под ноги, а потом в растерянности всплеснула руками. – Да что это я за хозяйка такая!? Даже за стол не пригласила! Сейчас я тебя чаем напою, картошечкой накормлю, а потом и поедешь со своим деревом бороться.
При упоминании о еде, у Вадима непроизвольно заурчало в желудке: последний раз он перекусил перед тем, как отправиться со свадьбы домой, и это было ещё вчера утром. К тому же завтраком послужили два бутерброда с колбасой и сыром и кружка чая, к тому времени, как Сорокин нашёл то злосчастное озеро в лесу, от утренних бутербродов не осталось даже воспоминаний. Как нельзя некстати голодному сознанию представился свадебный стол, с бесчисленным множеством различных угощений: салаты из свежих овощей и фруктов, даже креветок; мясные блюда шли с гарниром из гречки, с картофельным пюре и макаронами; соки и компоты в изобилии были разбросаны по всему столу. Около сотни гостей в течение двух дней уничтожали все эти запасы. В желудке снова заурчало, Вадиму на какое-то время даже показалось, что он теряет сознание, думать о еде было невыносимо. Женщина, похоже, услышала голос его желудка, улыбнулась и, пройдя к кухонному столу, выдвинула из-под него деревянную табуретку.
