– Садись, посиди пока, а я быстренько картошечку разогрею и чайник поставлю! Вижу, сильно ты проголодался! Давно ли последний раз ел?
– Вчера, утром – ответил Вадим, одновременно усаживаясь на табуретку, отказываться от предложенного обеда он не собирался.
– Я быстро! Сейчас газ разожгу. Тебя как зовут-то хоть? А то стоим, болтаем, а друг другу до сих пор не представились!
– Вадим. Извините, я сам что-то растерялся, – в очередной раз смутился Сорокин.
– А я Тамара Петровна, можешь просто – Тамара, – с этими словами она чуть ли не бегом умчалась на веранду.
Послышалось чирканье спички о коробок, затем шум выходящего из конфорки газа и всполох пламени, брякнул крышкой эмалированный чайник. Тамара снова вошла в дом, чтобы достать из холодильника, стоящего в углу, слева от стола, алюминиевую кастрюльку и вновь скрыться на веранде.
– Живём в современном мире, спутники на орбиту запускаем, на носу двадцать первый век, а у нас каждый день свет отключают! К тому же не всегда к вечеру снова включают! Долги у совхоза! А люди должны со свечками вечеровать! Я уже боюсь в холодильнике еду оставлять – испортится, иногда приходится по старинке в колодце хранить, чтоб наверняка, – рассказывала Тамара, помешивая что-то в кастрюле.
С веранды потянуло приятным запахом варёной картошки. У Вадима снова заурчало в желудке: «Слюной бы не подавиться!» – думал он, стараясь не вдыхать аромат долгожданной пищи.
Через десять минут заботливая хозяйка уже накрывала на стол: на большой тарелке красовались ровные дымящиеся картофелины, обложенные по краям кольцами лука; рядом стояла банка домашней, густой сметаны, ни в какое сравнение не идущей с той жидкой, с кислинкой, которую продают в магазинах; в салатнице красовался салат из свежих огурцов, каким-то чудом Тамара успела нарезать овощи во время своих манипуляций с разогревом обеда; банка молока дополняла весь этот, как на праздник, накрытый стол, и хозяйка делала последние приготовления, наливая молоко в стакан. Вадим ел как в последний раз, набивая рот свежей, дымящейся картошкой и запивая густым домашним молоком. Ничего вкуснее этого он не пробовал, его удивляло: как такое простое, незатейливое блюдо может быть таким вкусным. Наверное, секрет в свежести продуктов, в их натуральности, в городе редко найдешь картофель такого качества, да и молоко преимущественно сухое. Но самое главное – это обстановка: на свежем воздухе всегда аппетит лучше, еда кажется намного вкуснее, а здесь везде свежий воздух, к тому же в хвойном лесу он особенный. В хвойном лесу своя неповторимая атмосфера. Тамара не отвлекала гостя от еды разговорами, она молча наблюдала, как тот жадно уплетает предложенное ею кушанье. И лишь когда тот немного замедлился, запивая последнюю картофелину молоком, она решилась на расспросы:
– Как тебя к нам занесло-то, Вадим?
– На озеро заехал, искупаться захотелось, такая жара стоит! Ну, а ночью ливень прошёл и всё – застрял.
– Да, озеро у нас хорошее, только купаться некому, все разбежались, одни пенсионеры остались.
Вадим вспомнил странного старика: «Уехали все, нечего здесь больше людям делать…» – интересно, что он имел в виду… и эти свежие могилы на кладбище…
– Я мимо кладбища проезжал, видел много свежих могил, что у вас тут произошло? – поинтересовался Вадим.
– Да ничего особенного, старики свой век доживают. Кто в город в своё время уехал, тех сюда теперь хоронить привозят. Как-никак их отцы, деды здесь лежат, как их в другом месте-то закапывать?! Вот и везут обратно на родину, в отчие места – на вечное упокоение.
