– Что ж, дочь, ты привела гостя. Но, насколько я помню, сегодня ты у нас отвечаешь за гостеприимство.
Странная сила, мгновение назад звучавшая в его голосе, теперь исчезла. Он говорил как человек, который не слишком любит общаться с другими людьми. Но несмотря на суровое обращение с дочерью, он казался чрезвычайно спокойным.
– Ты знаешь, что мне надо сегодня еще позаниматься с гравием, а Этиаран, твоя мать, помогает принимать новое дитя у Одоны, супруги Муррина. Гость будет недоволен нашим гостеприимством – ведь в доме даже нет еды, чтобы отметить конец дня.
Тем не менее, укоряя Лену, он изучал Кавинанта.
Лена опустила голову, стараясь, как показалось Кавинанту, выглядеть виноватой, чтобы угодить отцу. Но уже в следующий миг она быстро пересекла комнату и повисла на шее великана. Потом, повернувшись к Кавинанту, она объяснила:
– Трелл, отец мой, я привела в подкаменье чужака. Я нашла его на Смотровой Кевина. – Живые огоньки сверкали в ее глазах, хотя она пыталась говорить официальным тоном.
– Так-так, – ответил Трелл. – Чужак в нашем краю – это я вижу. И не представляю, какое дело привело его в это гибельное место.
– Он сражался там с серым облаком, – сказала Лена.
Глядя на этого грубоватого, добродушного, крепкого человека, чья мускулистая рука лежала на плече Лены, Кавинант ожидал, что он рассмеется над ее абсурдным заявлением – человек сражался с облаком. Вся внешность Трелла дышала невозмутимостью и приземленностью, словно утверждение здравого смысла, переводившее кошмарное видение Лорда Фаула в надлежащую ему категорию нереальности. Поэтому Кавинант был буквально огорошен, услышав, как Трелл абсолютно серьезно спросил:
– И кто же победил?
Этот вопрос вынуждал Кавинанта искать новую опору для своего сознания. Он не был готов иметь дело с воспоминанием о Лорде Фауле – но в то же время он был абсолютно уверен, что не сможет солгать Треллу… Он почувствовал, что в горле пересохло, и невпопад ответил:
– Я остался живым после этого поединка.
Трелл в первый момент ничего не сказал, но это молчание показало Кавинанту, что его ответ усилил тревогу великана. Трелл отвел взгляд, потом посмотрел на Кавинанта и сказал:
– Понятно. А как тебя зовут, чужестранец?
Лена ободряюще улыбнулась Кавинанту и ответила вместо него:
– Томас Кавинант, Кавинант со Смотровой Кевина.
– Что такое, девочка? – спросил Трелл. – Уж не стала ли ты пророком, если говоришь за кого-то, кто старше тебя?
Потом, обращаясь к Кавинанту, он добавил:
– Что ж, Томас Кавинант со Смотровой Кевина, есть у тебя другие имена?
Кавинант уже собрался было ответить отрицательно, как вдруг увидел в глазах Лены неподдельный интерес к этому вопросу. Он сделал паузу. Потом в мгновенном озарении он понял, что для нее он был такой же волнующей фигурой, как сам Берек Полурукий; что для этой девушки, жаждущей таинственного и мистического, всезнающих Лордов и битв с облаками, его странность и необъяснимое появление на Смотровой Кевина были почти что воплощением великих событий героического прошлого. Выражение ее взгляда стало теперь абсолютно понятным: в томлении любопытства она цеплялась за надежду, что он откроется ей, сделает хотя бы намек на свое высокое звание, сделает скидку на ее молодость и неведение.
Эта мысль вызвала в нем странные отзвуки. Он не привык к подобной лести, она вызывала в нем незнакомое чувство широких возможностей. Он быстро начал придумывать какой-нибудь громкий титул, какое-нибудь имя, которое могло или, вернее, доставило бы Лене удовольствие и в то же время не ввело бы в заблуждение Трелла. Потом его осенило.
