– Это тюрьма. Из неё нет выхода. Беги отсюда, дочка!
– Ты Мария, моя мама? Это правда? Ты моя мамочка…– Анна стала подходить ближе к зеркалу.
– Нет, не подходи ближе, иначе тебя затянет. В Зазеркалье!
– Что это, что? – сердце Анны заколотилось.
– Я не знаю что. Когда открываешь дверь, видишь лишь двери. Миллионы дверей, расположенных на отвесных стенах рядами. Отсюда нет выхода. Я вижу, как люди выглядывают наружу, говорят, но друг друга не слышат.
Мы словно батарейки. Из нас ежеминутно вытягивают энергию. Чувствую, что я ослабла. Агата говорит, что я становлюсь всё прозрачней и прозрачней. Видимо, скоро исчезну вовсе. Тогда им понадобится другая батарейка… Поэтому уходи, умоляю, уходи и не возвращайся.
Анна не знала, что делать. Бежать или ещё немного постоять рядом с мамой. С мамой, которую она никогда в жизни не видела. Так хотелось побыть с ней подольше, взять за руку. Обнять. Рассказать, как ей жилось все эти годы…Она подалась вперед, пытаясь дотронуться до зеркальной поверхности. Воздух в комнате задребезжал, поверхность зеркала покрылась легкой рябью, словно вода в тазу при первых толчках землетрясения. Анна уже не слышала слов матери, всё глубже проникая в мир Зазеркалья. Пока чёрный и пугающий, но Анна мечтала встретить там маму. Она была уверена – вместе они что-нибудь придумают. Наверняка.
Резкий толчок вырвал Анну из липкого мрака Зазеркалья. Перед ней стояла тётя Агата. Зеркало завибрировало, покрылось трещинами и лопнуло, разбрасывая мелкие осколки. Один попал Анне в руку. Тётя Агата взяла племянницу за запястье и быстро повлекла за собой вниз, в гостиную. Не слова не говоря, она достала аптечку и обработала йодом ранку от стекла, наклеив поверх пластырь. Глаза её были расширены, дыхание сбилось, а руки дрожали так сильно, что струйки йода сеткой речных притоков покрыли руку девушки от локтя до самого запястья.
Тётя села на диван двумя руками ухватившись за сердце.
– Давно нужно было разбить эти дьявольские зеркала, – сказала она вдруг и заплакала. Но я думала, что смогу вернуть своих близких. Что в одно прекрасное утро дверь откроется, и моя доченька, наконец, вернётся. Но вот уже три дня, как она не появляется в зеркале. Её аура ослабла уже давно. Так мало она видела жизнь, так мало у неё было воспоминаний. Даже любовь… она не испытала силы первой любви! Если бы не наши беседы, она угасла бы ещё раньше.
– Тётечка, может как-то можно вызволить их из зазеркалья? Вызвать полицию…
– Нет, дорогая, нет. Туда, в Зазеркалье, попадает только душа. Всё, что есть там – антураж. Ничего не существует в реальности. Эльза говорила мне, что пища не настоящая. Книги на полках пустые, в них нет и буквы текста. Огонь не греет. И всё, чем они живут— только их внутренний мир. Бестелесная душа не может преодолеть границы Зазеркалья. Мы пробовали. Может, нужно было её отпустить? Не дать проклятым наживаться на чувствах, питаться нашими эмоциями. А?
Тётя Агата встала и пошла в сторону комнаты Эльзы. Отперла дверь и ступила в сумрак. Анна вошла следом. Сдернув покрывало с рамы, тётя всмотрелась в темноту зеркальной поверхности. Ничего. Она заплакала, упав на колени, и в зеркале вдруг вспыхнул слабый огонёк. Огонек разгорался, и вот по ту сторону уже начала прорисовываться комната с камином. Тётя перестала всхлипывать и вгляделась. В комнате было пусто. Анна почувствовала, что её словно магнитом тянет прикоснуться. Видимо, то же чувствовала и тётя. Она уже поднялась на ноги, чтобы ступить на порог, отделяющий наш мир и таинственный мир Зазеркалья.
