– У вас что-то случилось, девушка? – Голос старика был скрипучим, негромким, но отчетливым. – Можете не отвечать. Я вижу, что что-то случилось. Но стоит ли так убиваться? Все горести всегда проходят и забываются. Поверьте моей седине.
Ариста лишь сейчас обратила внимание на его сплошь седую голову и бороду. А он слегка прищуривался:
– Я много разного пережил и теперь только сожалею о том, что часто был слишком впечатлителен и надрывал сердце пустыми хлопотами. Люди говорят, что ум должен быть холодным, а сердце – горячим. Это заблуждение. Холодным должно быть все. И чувства тоже. Поверьте.
– Почему я вам должна верить? – вырвалось у Аристы. Суждения старика ей не понравились. Ей не нужны такие его советы. Если б это было сочувствие, она, возможно, была бы благодарна, хотя ничьи сострадания ей сейчас не могли помочь. А этот старик вообще берется судить о том, чего не ведает и что его не касается. – Вы же не знаете, что произошло!
Он странно улыбнулся:
– Чего бы ни произошло, девушка, чего бы ни произошло. Есть только одно, что должно приводить в расстройство, – это неисполнение своего долга.
Своими утверждениями старик все больше вызывал у Аристы раздражение. Потому что ставил ее в тупик. Она на время даже забыла о своем заплаканном лице. Выронила из рук салфетку и посмотрела сердито. Дескать, отвязался б ты от меня, старичок, шел бы своей дорогой. Не понимала, что он имел в виду, говоря про долг. Да и вообще, что ему от нее нужно? Такими нотациями решил взбодрить ее или просто болтает от нечего делать? Угомонился бы уже! И она оборвала его:
– Ой, ну хватит! Мне не до вас сейчас! – Рука потянулась к кнопке на двери, чтобы поднять стекло.
– А вот это вы зря, вот это напрасно! – остановил Аристу его настойчивый возглас. – Чужие обязательства могут тяготить больше, чем свои. В Москве много тайн, но все это чужие тайны. Не всякому человеку дано заглянуть в какие-то из них.
Уставая от причуд старика, девушка морщилась:
– Меня чужие тайны и чужие обязательства не интересуют. Я не люблю совать нос в посторонние дела. Не пойму, зачем вы все это говорите мне?
Старик провел пальцами по стеклу. Ариста про себя отметила, что руки у него почти без морщин. Да и на худощавом лице морщинки появлялись под глазами только тогда, когда щурился. Он слегка побарабанил подушечками пальцев:
– Вы приехали в парк?
Вопрос вызвал у нее небольшую заминку. Куда же еще она могла приехать, если машина припаркована здесь? Ариста вяло усмехнулась. Качнув головой, он испустил из горла утвердительный скрип:
– Ну, разумеется, вы приехали в парк. И вы были не одна!
Прямо подтвердить его замечание девушка не сочла нужным. С чего ради откровенничать с первым встречным? Потому слегка смешалась.
– Я видел, как вашего друга затолкнули в багажник, – вдруг объявил он.
Ариста насторожилась, в голосе прозвучали напряжение и слабая едва уловимая надежда:
– Вы знаете тех, кто это сделал?
Он запнулся, прежде чем отозваться:
– Я видел их.
Ей почудилось, что он что-то недоговаривает. Его следующая фраза прозвучала невпопад. То ли он сделал это умышленно, то ли заложил в нее смысл, понятный ему одному:
– Не берите на себя чужих обязательств.
Сердито насупившись, Ариста отвернулась. Она ожидала не такого ответа. Впрочем, что еще она могла ждать от прохожего старика? Он начинает молоть чепуху, потому что больше ему нечего сказать. И что с того, что он видел тех, кто напал на Виталия? Она тоже их видела. Вот только толку от всего этого никакого. Тяжелый осадок на душе и непроходящая боль, вызывающая уже не слезы, а злость на себя. И на этого старика, от которого пользы, как от козла молока. Смотреть на него не хотелось. Но все-таки, покосившись, надавила, надеясь, что после этого он от нее отвяжется:
