Все это эти люди сказали Вор-ву и его жене.
И Вор-ов, все еще подавленный, задумался.
А Т. очень сильно испугался, схватил отца за руку и стал ему льстить и дрожать перед ним, как ребенок, обожающий своего отца.
«Пожалуйста, папочка, пусть они уйдут, я буду хорошо себя вести, буду учиться, делать работу по дому и выполнять все-все, что ты скажешь, и вот прямо сейчас пойду убираться в своей комнате и во всей квартире…» Так он бормотал, этот Т, а Вор-ов его словно не слышал.
Наконец он сказал: «Хорошо, я согласен. Берите его в специальную школу».
Гражданин, который пришел с дамами, ехидно улыбнулся и сделал шаг вперед. Он был похож на борца-тяжеловеса.
Т. упал на пол, обхватил отцовские ноги и стал так сильно выть и кричать, словно его собрались бросить в костер или положить под электрическую пилу. Он рыдал, трясся и закатывал глаза, и Вор-ву хотелось провалиться от стыда.
Даже соседи сбежались на вой и крики гадкого и хитрого подростка.
И особенно Вор-ву было стыдно перед соседями.
Его жена ушла в комнату и там стала неудержимо рыдать, но Вор-ов твердо решил, что его сына должна исправить какая-нибудь категорическая система. Иначе ничего хорошего из него не выйдет.
Он надеялся, что через какое-то время Т. вернется домой совсем другим.
Т. увезли в машине, куда положили, как мешок. Он бился в истерике, трясся и пускал слюну, а потом изобразил обморок: свалился без чувств на пол и закатил глаза. Но ничего не помогло.
Вскоре Вор-ов получил от сына первое письмо. В нем Т. описывал свое состояние. Это были слова каторжника, который провел двадцать пять лет на далеком тюремном острове, в сырой келье, в кандалах, питаясь самой отвратительной пищей, какую только можно вообразить.
Сын писал Вор-ву, что не может жить без любви отца и матери. Он попросту умирает без нее. Ничего ему не нужно, а только их добрый взгляд и одно самое простое слово. Он готов умереть за это. Пусть только родители позволят ему вернуться, то есть заберут его из специальной школы, и они увидят, какая золотая душа у их сына. Им не придется даже вставать с места, потому что он все будет делать сам, и даже стирать и готовить еду. Учиться он будет исключительно на высшие баллы. В дневнике – только пятерки.
Вор-ов хотел было поверить в это, но его жена, прочитав письмо, возразила: «Разве так бывает? Разве за две недели может кто-нибудь измениться до неузнаваемости?»
Она очень жалела сына, и именно поэтому хотела увидеть его другим. И она сказала: «Нужно, чтобы он еще немного побыл в той школе. Хотя бы полгода».
Вор-ов согласился с ней и не ответил сыну на его мольбы, а написал только, что они надеются, что все будет хорошо.
Через два месяца в их дом снова пришел гражданин, похожий на борца-тяжеловеса.
Он явился рассказать, что Т. сбежал из специальной школы.
Вор-ов и его жена испугались: что же теперь будет? Ведь их сын теперь неизвестно где.
Они пообещали сообщить о его появлении, но прошли две недели, а Т. не появился.
О нем стало известно через два месяца. Его арестовали за кражу. То есть он сделался вором и, как все преступники, очутился в тюрьме.
Вор-ов поехал в тюрьму на свидание с сыном и увидел жалкого, похудевшего, заплаканного человека с бледными тонкими руками. Т. упал на колени и пополз к отцу, обливаясь слезами и протягивая руки. «Умоляю, папочка, забери меня отсюда! – кричал он. – Я умоляю, умоляю тебя, мой родной!»
