Разжав руку Джаррета, Грэгори несколько секунд простоял с закрытыми глазами.
С самого раннего детства, касаясь предметов, людей, чего угодно, Грэг проваливался в огромный бушующий океан, из которого порой не мог выбраться часами. Волны бросали его стороны в сторону, заставляя сознание путаться в паутине чужих жизней и смертей. Грэгори видел то, что не должен был видеть ни один человек, знал то, что знать было запрещено, ступал на такие тропы, куда смертные попадали лишь лишившись самого дорогого – души.
Грэг хорошо помнил свой пятый день рождения, день, когда он впервые надел на руки перчатки. Октябрь той осенью выдался необычно тёплым. Он в лёгкой куртке, шапке, натянутой на глаза и тёмных брючках, спрятав ладошки в рукава, сидел под огромной ивой и исподлобья наблюдал за веселящимися на его празднике детьми. Тогда-то к нему подошёл отец и, присев рядом, на усыпанную жёлтыми листьями зелёную траву, спросил, что происходит. Грэгори, не раздумывая, рассказал ему всё, что мучило его, а в конце своей истории, нахмурившись, пробормотал:
– Я не хочу быть другим, хочу быть таким как все.
Грэг не знал, поверил ли ему отец в тот день или нет, но мужчина снял с рук перчатки и протянул сыну:
– Возможно, они помогут тебе быть «таким как все», – передразнил Грэга мужчина. – Но знаешь, сынок, быть нормальным скучно. Ты особенный.
Грэгори открыл глаза и снял вторую перчатку.
– Я могу помочь, – он сделал шаг по направлению к семейной паре. – Раз вы позвали меня в свой дом, – холодно продолжил Грэг, – значит, вы понимаете, что в доме есть некто помимо вас, некая сущность, одержимая лишь ненавистью и желанием причинить вам вред.
– Нам никто не верит, – прошептала женщина, впервые подняв усталые глаза на Грэгори. – Местные сторонятся мужа, а я… – девушка задрожала, съёжившись, словно от холода, – я даже не могу выйти за пределы дома.
Грэгори вплотную подошёл к Ванэссе и, положив руки на её живот, наклонился и прошептал ей на ухо:
– Она не тронет твоих двойняшек, – девушка крепче обняла мужа и сильней задрожала.
Грегори немного повернул голову. Рядом с ними, сжимая окровавленные пальцы на животе Ванэссы, стояла женщина в том же висячем платье. Только сейчас, Грэг видел её не со спины, а смотрел в лицо сущности. Казалось, бледная, почти прозрачная кожа этого монстра, могла раствориться в воздухе, если бы не багровые синяки и кровавые подтёки под чёрными впалыми глазами. Сущность, впившаяся взглядом в Грэгори, сморщилась и через миг исчезла.
– У нас будет мальчик, – произнесла Ванэсса, впервые за всё это время улыбнувшись. – Что вы сделали? Мне стало гораздо легче…
– Когда сущность что-то жаждет заполучить – она не врёт. У вас будут двойняшки, – бросил Грэгори, смотря на двух белокурых девочек, бегущих навстречу к Джаррету. – Я осмотрю дом, – сбросив ботинки, он направился зал.
– Конечно, – быстро произнёс мужчина, казалось, он только сейчас понял, что они ни на шаг не сдвинулись от входных дверей.
Старая мебель, потемневшие от времени портреты, разбросанные по стенам, набрасывали на и без того мрачный дом цепи из сотен мрачных судеб их бывших владельцев.
– Мебель менять не захотели? – спросил Грэгори осматриваясь.
– Мы купили этот дом с аукциона, и Ванэсса отказалась что-то менять, ей нравился эдакий привкус старины.
– И вы даже не спросили, отчего дом достался вам за бесценок?– Грэг снял курку и бросил её диван.
