Вот и сейчас отец громыхал посудой на кухне. Уже по стуку чашек Иван мог понять степень раздражения отца. Тот был очень, ну очень-очень зол.
– Мы тебе звонили, пока ехали, потом в дверь звонили, – словно извинялась мать, отдергивая вторую штору.
Режущий утренний свет залил кровать, телевизор на полу, запылившееся кресло-мешок в углу и рабочий стол, на котором громоздилось все, что угодно, кроме учебников: графические романы, игровая консоль, три футболки, фигурка Ведьмака из детского набора и грязный стакан
– Ты шторы задернул, чтобы поспать подольше?
– Ну и зачем мне бы это надо было? – Иван повторил мягкую улыбку матери. Он знал, что вышло очень похоже. Они и сами были похожи: белокурые, зеленоглазые, с нежными чертами лица и умиротворяющим взглядом.
– Чтобы в универ не ходить, – в комнату ворвалась молодая девица и с разбегу бросилась на кровать.
– Офонарела совсем? – Иван в последнюю секунду успел подогнуть ноги и спасти их от атаки острых коленок 17-летней пигалицы.
– Вань, ну как ты с сестрой разговариваешь? – мать вздохнула. – Вставай, пожалуйста, отец хочет с тобой поговорить. Лиза, не мешай брату.
– Тебе попандопулус, – прошипела довольная Лиза. – Папе из универа звонили.
– Блин, – Иван закрыл глаза. – Сильно злой?
– Ага, – блаженно протянула сестра, выхватила из складок одеяла пульт и направила его на телевизор.
Он нехотя встал, натянул футболку с джинсами, на цыпочках прошмыгнул в ванную, где старательно и нарочито долго умывался. Сквозь шум льющейся воды слушал разговор родителей на кухне. Точнее, голос матери. Она рассказывала что-то про соседку Любу, про нужные покупки в «ОБИ» и изменившееся расписание электричек. Словом, делала все, чтобы отвлечь отца. Но старый вояка не поддавался на хитрые маневры. В ответ он лишь мычал или отмалчивался – явно не хотел тратить запал на разговоры не по теме. А главной темой был Иван. И как ни старался он оттянуть встречу, избежать ее не получится.
– Привет, – бодро поздоровался он, входя на кухню.
Отец, слишком громадный в своей военной форме, поднял было кружку с чаем ко рту, но замер, шумно выдохнул, от чего ноздри задрожали, и нервно зашевелил усами. Плохой признак.
– Соизволили проснуться. Нет, ну ты посмотри на наглеца, Лариса, – он в возмущении ткнул в Ивана пальцем. Жена в ответ промолчала. Не найдя поддержки, отец вновь обрушился на сына. – А в университет ты идти не собираешься?
– Мне ко второй, – на автомате буркнул Иван, и это была ошибка.
– Вторая полчаса уже как идет! – взорвался отец. – Ты что, оболтус, совсем совесть потерял? Сам дурак, и других за таких держишь. Думаешь, я не знаю, как ты учишься? Мне из деканата звонили. Неделями тебя не видят, уже думали, с тобой что-то случилось. Не учишься ни черта. Я почему должен за тебя краснеть? А ведь мы с матерью за твое образование деньги платим. Думали, может хоть толк выйдет. Но нет. Как был лоботрясом, так им и помрешь. Сколько у тебя долгов?
Иван, не готовый к столь резкой паузе в излияниях отца, опешил и не успел придумать правдоподобную ложь.
– Один или два, кажется.
– Семнадцать! – заорал отец, которого вранье Ивана вывело из себя еще больше. – Тебя держат только благодаря мне. Сергей Владимирович закрывал глаза, пока мог, но это уже ни в какие ворота. Он мне сам вчера звонил, извинялся. Видишь, до чего ты человека довел. Уважаемый профессор, а даже ему стыдно за тебя. У тебя английский ни за один семестр не сдан, ты как собрался выпускаться?
