В каюте до тошноты воняло лекарствами. Раймонд и его опаивать думал, да Эрик не дался — и без того справится. Сломанные рёбра почти срослись, правая рука тоже, хоть и была ещё примотана к телу кожаными ремнями. А под бинтами на левом предплечье выглядывали мудрёные линии, теперь уже шрамы, не только краска. Не поймёшь, что именно сотворила с татуировкой Джейна, но кривые значки и вправду вернули с того света.
Только сейчас всё не так…
От сосущей теперь под рёбрами пустоты будто сводило желудок. Эрик нехотя приподнял голову и вгляделся в темноту за пределами освещённого круга от фонаря. Что ж так темно-то? Эрика снова замутило. Духотища. К демонам всё это…
Наконец Раймонд зашевелился и повернул голову.
Эрик разглядел широченные зрачки. Чернота заволакивала, хотелось сильнее стиснуть пальцы и ощутить прежнюю яркость жизни — своей и чужой. Чтобы вновь разгорелись теплом ладони, забилось где-то в горле сердце, запульсировали вены, разнося по телу огонь силы. Но Эрик только задохнулся от глухоты.
Пустота. Дыра в сердце, как пробоина в старом судне. Тесные путы, точно он связан по рукам и ногам и не может шевельнуть и пальцем: нет воли, нет силы, нет жизни. И то — не ощущения дока. То его собственная немощь. Оборвали связь с миром, сбросили со скалы в чёрную бездну, и он до сих пор летит, не чувствуя больше ничего вокруг. Нет силы. Нет магии.
Словно чужие разжались пальцы Эрика на плече судового врача, зато тот вдруг очухался. Эрик сполз по переборке и осел рядом с ним.
— Поделись, а?
— Поделиться? — безжизненно отозвался Раймонд.
— Ну, что ты там принимаешь вместо лекарственной дури. Вместе веселее будет.
Раймонд медленно посмотрел на одну из склянок и также медленно подвинул её, едва не перевернув на стол.
— Э, да ты и в самом деле того, дружище…
Эрик забрал у Раймонда из ватных рук склянку и принюхался. Пахнет странно, но не так резко, как лечебные мази. Может и правда глотнуть — и позабыть на время, что вокруг. Он уже потянулся к чудесной настойке доктора, но шум идущей грозы заглушили крики из команды.
В кубрик по трапу вломились матросы второй вахты, а с ними и Мейкдон, изрядно взмыленный. Оглядевшись, он добрёл до каюты дока.
— Раймонд, — рявкнул он, встряхнув бедолагу. — А, проклятье, снова ты… а ну, давай, очухивайся, помощь твоя нужна. Капитан зовёт всех наверх.
— Стряслось что? — подал голос Эрик, опираясь о переборку и вставая.
— Стряслось, — проворчал старпом. — Война стряслась. Ивварцы, говорят, напирают, помощь наша нужна. — Тут Мейк взглянул пристальней на Эрика, замершего в тени у корпуса, и повёл плечом. — Здоровых зовём, раненые на корабле остаться могут.
Эрик громко фыркнул.
— Списали меня уже в утиль?
— Это уж как док скажет. Эй, Раймонд, — чуть ли не за шкирку схватил своей огромной ручищей Мейкдон щуплого докторишку. — В воду тебя окунуть, что ли?
— Перестань, — вяло отмахнулся Раймонд и потёр глаза под пенсне.
— Можно этому двигаться-то хоть? — кивнул старпом на Эрика.
— Коли хочет, пусть двигается. Коли не хочет, то и не надо, а тогда… — бессвязно забормотал судовой врач и начал сползать на палубу.
— Вот мать его, — махнул рукой Мейк и бросил Эрику: — Ладно, иди, если сможешь. Чего тебе в тепле-то не сидится?
— По капитану соскучился, — хмуро отозвался Эрик и поковылял собирать вещи и оружие для вылазки.
Готовились всю ночь. Вскоре на верхней палубе, ещё окутанной сумеречным дождём, собралась большая часть экипажа. Белели в темноте матросские рубахи, по-деловому сновали мальцы, будто тоже готовы были броситься в бой.
