Проклятый. Миры Лунасгарда I - страница 35

– Но я же колдун! – Кар с отчаяньем дернул себя за волосы. – Разве ты не видишь?!

– Мальчик, я никогда не встречал колдовства. Прошу, покажи мне его. Сделай для меня что-то, непосильное простому человеку.

– Я… я не умею.

– Так почему ж ты решил, что ты колдун?

– Разве ты не видишь сам?

– Ты знаешь моих детей, Ранатора и Аррэтан, – ответил Дингхор. – Прабабушка их матери была твоего рода. Она пришла к нам юной, как ты, и прожила до глубокой старости. В наследство детям и внукам она оставила особую внешность, да и та стирается с поколениями. И ни капли колдовства. Я не знаю, что делает человека колдуном, мальчик, но точно не цвет волос.

В словах вождя была надежда – Кар и мечтать не смел о подобной. Но память мгновенно разрушила ее. Через силу, зная, что лишает себя последнего утешения, он произнес:

– Не только волосы, Дингхор. Иногда я бываю… ко мне приходит тьма.

Дингхор молчал, и Кару пришлось продолжать:

– Это случилось впервые, когда погиб император. Я услышал ту клевету… – Горло сдавило, пришлось откашляться. – Тогда она пришла в первый раз, но потом было еще. Как темная фигура за плечом, и голос… Ты, верно, думаешь, мне мерещится, но это не так. Когда я слушаюсь его… Чтобы выбраться из города, я угрожал смертью ребенку. Его родители вывели меня…

Сказал и замер, глядя в пол. Теперь Дингхор отвернется, как отвернулся Эриан…

– Ты пережил большое потрясение, мальчик, – сказал вождь. – Это, а может быть, и впрямь твое родство, сделало тебя чувствительным. Никто из нас не видел тьму лицом к лицу. Но, как и свет, она всегда рядом. С каждым человеком. В этом ты не отличаешься от других. Люди каждый день выбирают меж тьмой и светом, и никакого проклятия в том нет. Проклятие – сделать неверный выбор.

– Жрецы говорят иное!

– Еще бы. Они пролили столько крови, что сами давно утратили свет.

– Ты говоришь это так просто, – Кар не собирался отвечать с такой обидой, – а я должен с этим жить. Как?

Дингхор улыбнулся:

– Подумай сам. Если над твоей головой летают птицы, плохо ли это?

– Нет, – растерялся Кар.

– А если ты позволишь им свить у себя на голове гнездо?

Сердце колотилось так, что стало больно в груди. Он медленно спросил:

– Ты хочешь сказать, только я сам могу отдаться тьме? Она не завладеет мной?

– Без твоего желания – нет.

Кар поднял голову. Огонь снова потух, остались яркие, с синими язычками, угли. В дымовое отверстие с любопытством глядела звезда. И тут, в полумраке, Кар понял. Он разглядел, на кого похож Дингхор, и удивился, что не замечал раньше. Сильно, как родич, вождь племени еретиков-аггаров напоминал императора Атуана.

Кар не заметил, как вскочил. Обошел очаг. Дингхор смотрел с теплотой, от которой к горлу подступили слезы. Опустившись на здоровое колено, Кар поцеловал руку вождя еретиков.

– Спасибо тебе.

Дингхор с улыбкой отнял руку. Потрепал Кара по мокрой щеке.

– У нас не приняты такие знаки почтения, мы отдаем почести одному богу. Человек не стоит их. Но я понимаю, что ты хотел сказать. Ты идешь с нами?

– Да.

Ночь принесла заморозок, последний, как надеялся Кар. Озеро у берега стянула прозрачная корочка льда. Первые лучи солнца слепили глаза, отражаясь от ее поверхности. Дальний берег скрывала туманная дымка, ее клочья расплывались над озером и медленно таяли.

Утро только вступило в силу. В такое время хорошо раздувать угли очага, доедать оставшиеся от ужина творог, сыр и куски холодной баранины. Но что-то выгнало Кара из дымного тепла наружу. Тяжелый полог шатра упал за спиной. Почти все в племени Круглого Озера по возвращении первым делом принялись строить новые хижины взамен разрушенных, но одиночке Кару ни к чему даже такой убогий дом. Хватит и старого шатра – вводить в него невесту все равно не придется.