Целый день ушел на поиски сундука, и, наконец Альбус обнаружил его, застрявшим между камней. Присыпанный песком, он лежал на боку, словно ветхая хибара, наклонившаяся от порывов свирепого ветра. Толкнув сундук тупой мордой, чтобы он принял горизонтальное положение, акула схватила его зубами за ручку и, двигаясь медленнее, чем ей бы этого хотелось, поплыла к своему подводному дому, где и оставила сокровища. До наступления ночи она хорошо поохотилась за тем, что двигалось слева, справа, сверху и снизу от нее. И ей было все равно: рыба это или зазевавшийся краб. Лишь бы утолить свой охотничий азарт и неумолимый голод, от которого сводило желудок, и который нужно было доверху набивать пищей. Солнце медленно и неохотно садилось за горизонт, а на небо, голубое и безмятежное, наплывали серые тучи. Совсем скоро Альбус выбросится на берег, обратится человеком и встретится со своим старым слугой.
Поднимаясь вверх, из темной глубины, Альбус почувствовал чужака. Огромная, семиметровая, белая акула двигалась к нему. В груди у оборотня похолодело. Он был таким же, может быть, немного меньших размеров, но Альбус все же наполовину оставался человеком и панически боялся акул. Атака настоящей акулы была стремительной и страшной, как зигзаг молнии. Своей тупой мордой она ударила Альбуса в бок, а затем, сделав несколько кругов вокруг него, атаковала повторно. Акула вгрызлась зубами в его плавник, едва не перекусив его. Альбус, не вступая в смертельную схватку, где мог оказаться побежденным, как можно скорее пытался добраться до мелководья, оставляя за собой алый хвост крови. Он буквально выпрыгнул на берег, но акула, упорная в своем желании разорвать его, последовала за ним. Только вряд ли она ожидала, что на берегу ее встретит обнаженное двуногое существо, поднявшее над головой огромный валун. Альбус бросил камень в акулу, извивающуюся на берегу, словно угорь. Камень угодил ей в голову, оглушив, но, не убив ее. Пользуясь благоприятным моментом, Альбус подбежал к оглушенной противнице и бил ее камнем до тех пор, пока она не издохла. Затем, он оттащил акулу от берега и столкнул ее в море. На его руке была огромная кровоточащая рана, со следами зубов рыбы-убийцы. Бок, на котором красовался синяк, расползающийся на всю половину тела, сильно болел, но, слава богу, ребра были целы. Наконец, кровь остановилась, и рана затягивалась, на удивление, быстро, благодаря особенностям организма оборотня и свойствам крови, которая свертывалась гораздо быстрее, чем у обычного человека. Луна печально светила с небес, заливая своим желтым светом и берег, и загадочное море. Альбус разыскал могилу Эльвиры, хаотично сложенные камни, которые он таскал своими собственными руками, и молча, постояв у последнего пристанища девушки, медленно пошел по берегу к скале, на которой черной громадой возвышался его родной дом, рвущийся в небо, но которому не суждено было когда-нибудь достигнуть небесной тверди.
Альбус не пришел на могилу отца, не уронил над ней скупую слезу, потому что он не знал этого человека. По сути, он был ему чужим, символом, определяющим статус родства. Альбус не помнил его лица, тепла его тела и рук. Его отцом с малых лет был слуга Амадеус, а голос крови в нем молчал. Но если бы он только обернулся, если бы Альбус только бросил взгляд на могилу родителя, то непременно увидел бы длинную и бледную колышущуюся тень – неуспокоенный призрак месье Александра, бродящий по ночам вокруг своего замка.
