никогда не исчезнет.
Я опустила взгляд, неловко постукала носком обуви по полу. В этот момент помещение озарила молния, бросив жуткий свет на нарисованные лица братьев Мин. Мне показалось, аметистовая краска потекла по щеке мужчины, усмехающегося на холсте.
..В храм я возвращалась через узкий коридор, где с потолка просачивалась дождевая вода, капли от которой звонко стучали по слою пыли на каменном полу. Быстро миновав неуютный коридор, оказалась в холле храма Тишины, где случайно застала драматичную, но уже настолько привычную для здешней жизни картину, что остановилась понаблюдать за ней с нехарактерной мне безучастностью.
Возле парадного входа стоял… гость. Кретинов, которые приводят в храм Тишины несчастных женщин, здесь называют именно так — гость. Рослый мужчина в синей потрепанной одежде, редкой козлиной бородкой и с гнездом на голове о чем-то настойчиво общался с Верховным жрецом, рядом с господином Хэ стоял его сын — Земин, который смущенно косился, собственно, на будущую «жрицу», сидевшую сейчас на холодном полу и закрыв руками лицо.
Я остановилась на лестнице открыто, не боясь быть замеченной. Жрец пока меня не увидел, он с сыном стояли спиной, а гость… был сильно увлечен разговором, который, судя по его ору, точно отходил от задуманного плана.
— ..да что ты мне тут заливаешь?! — выхватила слухом грубый тон гостя в отношении господина Хэ.
— Повторяю: она не подходит.
— Слушай, дед, все знают, чем тут ваши жрицы занимаются и кого обхаживают; и поверь, там, — мужчина указал пальцем вниз, — у неё всё очень даже подходит.
— Мерзавец… — прошипела девушка.
— Ты вообще рот закрой!
В порыве обмена любезностей, я заметила причину, по которой многоуважаемый жрец Хэ занёс бедную девушку в лист непригодных — большое розово-фиолетовое пятно на лице, которое, по моему мнению, ничуть её не портило. Пятно было в форме волны, пересекающее левую скулу и крыло носа, этакий оберег, искусно выведенный краской на бархатистой коже. И наряду с большими синими глазами, аккуратными чертами лица, в обрамлении роскошных каштановых волос, девушка выглядела очаровательно. Но не для Верховного жреца, разумеется.
— Что происходит? — притянув внимание к себе, я неспешно спустилась по лестнице.
— Не твоё дело, — парировал господин Хэ.
— Очередной… «отбор невест», полагаю?! — процедила, разглядывая девушку, которая в свою очередь с какой-то отчаянной надеждой рассматривала меня в ответ. Она была старше меня. Определенно старше. Но красива, про таких у нас говорят «породистая».
— Ты меня плохо услышала?
— Я прекрасно вас услышала, Верховный жрец Хэ, — спокойно ответила, помогая девушке подняться. Та вцепилась в мои предплечья холодными пальцами, её снова затрясло.
Земин при виде меня взволнованно поправил круглые очки с крючковатой центровкой.
— Предполагаю, что из-за дурного вкуса вы забраковали столь прекрасную девушку, — любезно продолжила я, — тем самым, допустив ужаснейшую ошибку.
Будучи сама пленницей храма Тишины, зная всю его «внутреннюю кухню» и неоправданные риски, я бы никому не пожелала оказаться здесь, но увы, девушек, приведенных сюда, точно ничего хорошего не ждёт за высокими стенами храма, где, казалось бы, свобода. Под моим крылом, уверена, бедолажке будет проще. После возвращения из узилища, у меня появился определенный вес, с которым, хочется, не хочется, а Верховному жрецу приходится считаться.
