Проксима Лжи - страница 21

Федор уже забыл, когда последний раз ездил общественным транспортом, и оказался неприятно поражен тому, какое же это нудная и, главное, долгая процедура! Хорошо еще, что час пик был в полном разгаре, и Федору повезло втиснуться в первую же по счету маршрутку. Но на этом везение, кажется, решило иссякнуть. Водитель маршрутки по виду и стилю вождения был явно «нэ мэстный», работал, видимо, недавно, ездил небыстро. На дороге он суетился, всем мешал, ему гудели со всех сторон, он сигналил в ответ, нервничал, ругался на своем языке и в результате ехал еще медленнее. Федор, то и дело нервно поглядывая на часы, наблюдал за бестолковой, как движение броуновской частицы, ездой драйвера, сжав зубы и нахмурив брови, и был в микроне от того, чтобы не закричать на весь салон: «А, блин, дай-ка я!» Несколько раз он доставал мобильный с намерением позвонить в офис и предупредить об опоздании, но в все же решил этого не делать, понадеявшись на русский авось: если никого черт не принесет с утра на завод, то его опоздание останется незамеченным. Наконец, затратив на двадцатиминутную дорогу чуть не вдвое больше времени, водила доскреб-таки до Петровско-Разумовской, и Федор, выскочив первым из салона, поспешил к павильону метро.

Внутри было, мягко скажем, людно. Толпились за проездными билетами, у лотков с прессой, образовывали маленькие очереди у турникетов. Все спешили, и никто не обращал внимание на двоих молодых людей – парня и девушку, в одинаковых длинных темных пальто, джинсах и тяжелых тупоносых башмаках. А молодые люди не просто стояли в закутке между старыми автоматами для продажи жетонов и хромированной трубой ограждения эскалатора. Они играли. Парень – на гитаре, а его подруга – на флейте незатейливо, но очень чисто и правильно выводили безумно красивую и грустную тему Эннио Морриконе из фильма «Профессионал». Музыка плыла над людьми, жила среди них и уносилась куда-то ввысь. Федор встал в конец длинной очереди в кассу, и заслушался волшебной мелодией. Он очень торопился, а очередь, как на зло, тянулась медленно, но когда, наконец, подошла, Федор искренне пожалел об этом. Он прошел через турникет, эскалатор унес его вниз, под землю, но долго еще звуки флейты звучали в его ушах, хотя на самом деле уже затихли давно.

На этой станции московского метро, куда стекались транспортные потоки из Коровина, Дегунина, Бескудников, и всегда-то было не протолкнуться, но сегодня ожидающий поезда народ вообще стоял в три ряда, уже с трудом умещаясь между краем платформы и поддерживающими свод мраморными колоннами. Федор еще раз безнадежно взглянул на часы, в предвидении неминуемого разноса от начальства вздохнул и пристроился в четвертый ряд публики. Разрывая перепонки оглушительным гудком, из черной арки тоннеля показался поезд, гоня перед собой, как поршень в насосе, упругую воздушную волну. Толпа, как самоубийца перед последним прыжком, на секунду отшатнулась от края платформы, но тут же напирающие сзади снова притиснули первый ряд вплотную к несущимся на бешенной скорости вагонам. Федору с непривычки показалось даже, что состав проскочит мимо, но надсадно взвыли тормоза, поезд замедлил ход и остановился. С грохотом откатились в стороны двери, и граждане ринулись в и без того непустые вагоны, сметая тех, кто внутри, и друг друга. Федору всегда дико было наблюдать, как приличные с виду люди в таких ситуациях странным образом утрачивают человеческий облик, ломятся напропалую, расталкивая локтями тех, кто рядом. Вот и сейчас он всеми силами старался не участвовать в этом торжестве низменных инстинктов над разумом, по возможности пропуская вперед женщин и вообще всех, кто слабее. Но оценить джентльменство могут только джентльмены, которых в толпе было немного. На Федора бросали недоуменные взгляды, толкали его, а одной бабке его поведение показалось и вовсе вопиющим. Бабка, которая вдобавок оказалась впряжена в приличных размеров садовую тележку на колесиках, пристроилась в очереди прямо за Федором и, видимо, рассчитывала под прикрытием широкой мужской спины прорваться в вагон без очереди. Когда же Федор не только не выполнил отведенной ему роли тарана, но и самым возмутительным образом начал пропускать даже кого-то сзади, бабка не выдержала.